Волчица в метро, гробница пекаря и акведук: римские места в Москве и Подмосковье
5 самых «римских» мест в Москве и Подмосковье по версии Time Out:
- Ростокинский акведук
- Ротонда в Горках
- Театр «Современник»
- Павильон станции метро «Чистые пруды»
- Станция метро «Римская»
Ростокинский акведук
Акведуки как системы водоснабжения использовались еще жителями древнего Вавилона, но своего расцвета сооружение акведуков достигло именно в Риме.
Многие древнеримские акведуки сохранились в рабочем состоянии до сегодняшнего дня, что говорит о высоком уровне инженерного искусства римлян. Столь сложные ирригационные системы, позволяющие доставлять воду на большие расстояния без выкапывания каналов, были наиболее востребованы в подобных Риму империях вроде Британской.
Не была исключением и Российская империя: в царствование Екатерины II Москва пострадала от чумы, распространявшейся в том числе из-за отсутствия источников свежей питьевой воды. По распоряжению императрицы в Мытищах были устроены резервуары для сбора грунтовых вод, отличавшихся чистотой и приятным вкусом, а оттуда вода шла по пяти акведукам в город. Самый известный из екатерининских акведуков – Ростокинский – был прозван за дороговизну строительства «миллионным мостом». Достроенный только при Александре I, акведук из белого известняка полтора века действовал по своему прямому назначению, а теперь стал пешеходным мостом и центром одноименного парка отдыха.
Ротонда в Горках
В усадьбе Горки, принадлежавшей когда-то вдове Саввы Морозова и жене московского градоначальника Рейнбота, Ленин восстанавливался после ранения, полученного от выстрела Фанни Каплан. Ранение серьезно ослабило здоровье Ленина: уже в 1923 году после очередного ухудшения самочувствия он переехал в Горки, где скончался в январе 1924 года. Спустя четверть века Горки стали музеем и излюбленным местом съемок отечественных киноделов: одна из немногих сохранившихся дворянских усадеб до сих пор выглядит атмосферно.
Среди усадебных построек выделяются две ротонды – круглые беседки с полусферическим куполом, распространенные в древнем Риме. Одну из них экскурсоводы называют любимой беседкой Ленина, в которой он отдыхал, смотря на открывающийся с возвышения парковый пейзаж. Другая беседка выглядит точь-в-точь как римские ротонды с колоннами тосканского ордера – упрощенными и без желобков-каннелюр.
Тосканский ордер появился в Риме I века, но определить его структурные элементы попытались архитекторы Возрождения, поэтому неизвестно, насколько сами римляне считали важными те или иные детали. Например, у любимой ленинской ротонды колонны без каннелюр завершаются ионическими капителями, что нетипично для тосканского ордера.
Театр «Современник»
В 1914 году на Чистопрудном бульваре открылся кинотеатр «Колизей», задуманный автором здания ГМИИ имени Пушкина Романом Клейном – с оглядкой на античные образцы, как можно понять из первоначального названия. «Колизей» был кинотеатром в полном смысле слова, поскольку соединял в себе кинозал и театральную сцену. Актеры выступали перед сеансами с репризами, а в 1920-1930-е годы в здании располагался рабочий театр. С середины 1930-х по 1970 год «Колизей» притягивал к себе московских киноманов – в кинотеатре шли трофейные немецкие ленты и советские премьеры. С 1974 года творение Клейна передали театру «Современник».
«Колизей» внешне не имеет никакого сходства со своим римским тезкой, разве что выступающая из здания ротонда перед входом может напомнить круглую форму амфитеатра.
Фронтон здания более характерен для возрожденческих представлений о древнем Риме, чем собственно для Рима, да и барельефы придают «Колизею» скорее характер стилизации под римскую архитектуру. Со знаменитым амфитеатром Флавиев московский кинотеатр прочнее всего связывали надписи COLOSSEUM на барельефах, к настоящему времени утраченные.
Павильон станции метро «Чистые пруды»
Станция «Чистые пруды» (до 1990 года – «Кировская») до сих пор привлекает внимание прохожих своим необычным видом – кроме тонких колонн и уникальной кубической формы вестибюля вызывают вопросы круглые, похожие на иллюминаторы окошки в стенах павильона. Как ни удивительно, но это авангардное решение архитектор Николай Колли позаимствовал из времен Юлия Цезаря – именно тогда перед городскими воротами появилась гробница пекаря Эврисака.
Эврисак был разбогатевшим на выпечке хлеба вольноотпущенником и, как многие выбравшиеся из нищеты люди, старался демонстрировать свой успех на каждом шагу. Так на одной из оживленных площадей Рима появилась гробница странной формы – на цилиндрических полуколоннах стоял каменный ящик с круглыми отверстиями: по одной из версий, цилиндры символизируют резервуары для зерна, а круглые ниши предназначены для замешивания теста. Столь необычный памятник чудом сохранился внутри выстроенной позднее оборонительной башни и был заново открыт при ее сносе. Запоминающийся внешний вид гробницы был использован Колли и как дань уважения римским предтечам авангардизма, и, возможно, как ирония по отношению к личности Сергея Кирова, в честь которого назвали станцию метро.
Станция метро «Римская»
Еще одна станция метро, построенная итальянскими архитекторами в рамках культурного обмена России и Италии (в Риме должна была появиться станция «Московская»), оформлялась российским художником и скульптором Леонидом Берлиным.
Берлин придал традиционным имперским образам человечность, сделал их умилительно-печальными. На проходе к эскалаторам лежат руинированные коринфские колонны, позади по стене струится вода, на одной из колонн сидят растерянные младенцы Ромул и Рем, только что выбравшиеся из реки Тибр. Те же Ромул и Рем еще дважды появляются на глазурованных панно, припавшие к кормящей их Капитолийской волчице и зависшие в воздухе над Триумфальной аркой.
Очень похож на будущих основателей Рима светловолосый младенец Христос, прижавшийся к груди Марии над переходом к станции «Площадь Ильича». Изможденная, но спокойная Мария вызывает ассоциации с первыми христианами, прятавшимися в катакомбах так же, как москвичи спасались в метро от авиационных атак во время Великой Отечественной войны. Мария с младенцем как символ обновления и античная театральная маска со страдальческой гримасой как символ мрачного прошлого представляют два смысловых полюса в оформлении одной из самых необычных станций московской подземки.
