Смерть им к лицу: норвежский дуэт Smerz о новом альбоме
26 февраля у дуэта вышел дебютный полноформатный альбом Believer. К релизу девушки готовились несколько лет, за которые успели даже заехать с гастролями в Россию.
А весь 2020-й с небольшой, но крепкой командой единомышленников снимали серию ярких клипов, в которых можно усмотреть отсылки то к Ларсу фон Триеру, то к Тарковскому.
Пару лет назад вы уже гастролировали по России. Что запомнилось из того турне?
Катарина: Помню, нам все очень понравилось. Мы выступали в Москве, Санкт-Петербурге и Казани. Все города были очень разными и необычными. И люди были интересными. Мы как-то сразу начали со всеми очень откровенно общаться: и с организаторами, и со слушателями.
Хенриетт: И, разумеется, музыкальная культура у вас на высоте.
Что вообще нам обязательно нужно знать о Smerz? Давайте проговорим основные факты: как вы познакомились, какие фильмы любите, что ели на завтрак…
Катарина: Я завтракала круассаном.
Хенриетт: О, я тоже!
Без начинки?
Без начинки?
Хенриетт: Без.
Хорошо. А познакомились-то вы как?
Катарина: В старших классах. К слову о важных фактах, сейчас нагуглю название книги, которая нас обеих потрясла в 2020-м… «Дневник Гезы Чата».
Хорошо. А познакомились-то вы как?
Катарина: В старших классах. К слову о важных фактах, сейчас нагуглю название книги, которая нас обеих потрясла в 2020-м… «Дневник Гезы Чата».
Как правильно произносить название Smerz? «Смерц»?
Катарина: Мы сами все еще не решили, как нас правильно называть по-английски. Кто-то говорит «Смерц», другие – «Смэрц».
Хенриетт: У вас же в русском есть слово «смерть»?
Еще как есть! Но вы вроде бы позаимствовали название из немецкого языка?
Катарина: Да, там есть слово «Herzschmerz» (душевная боль), которое мы сократили до Smerz.
В свое время вы ушли из института, чтобы сосредоточиться на музыке. С тех пор не возникало желания восстановиться или начать изучать что-то еще?
Катарина: Да, изначально мы занимались только музыкой. Но сейчас сочетаем творчество с учебой. У Хенриетт все и вовсе «по профилю»: она на факультете музыкальной композиции. А я на математическом.
Но ведь математика тоже еще как «дружит» с музыкой!
Катарина: Верно. Тут тоже сплошные структуры и теории.
Учеба помогла взглянуть на музыку под новым углом? Может, как-то структурировала ваши знания, изменила рабочий процесс или просто открыла новые горизонты?
Хенриетт: Новые горизонты точно открылись. И рабочий процесс изменился. Раньше мы трудились днями и ночами, а теперь более сконцентрированы и лучше понимаем, что именно хотим донести своей музыкой. Можно сказать, что мы научились фокусироваться. Когда меняется твой стиль жизни, твои взгляды тоже начинают трансформироваться.
В вашей музыке в принципе ощущается широта взглядов. Кажется, вы очень свободные артисты: работаете вне каких-либо жанровых рамок и идете туда, куда вас ведет творчество. Как вам удается сохранять эту внутреннюю свободу и не поддаваться давлению как извне, так и изнутри?
Катарина: Я считаю, что это ощущение свободы всегда очень субъективно. Оно связано с личными ассоциациями, опытом и ожиданиями. Но, безусловно, приятно, что вы почувствовали это, слушая наши песни. Да, наверное, мы пытаемся быть свободными: настолько, насколько сами это понимаем. Но получается не всегда: человека вечно что-то ограничивает. Так что мы просто делаем то, что хотим. Фраза «мы просто веселимся», пожалуй, тут будет неуместна?
Ну почему же? Веселье – это прекрасно.
Катарина: Иногда нужно сесть и серьезно подумать, что именно ты хочешь сделать в данную секунду.
Фото: Benjamin Barron
«Наверное, мы пытаемся быть свободными: настолько, насколько сами это понимаем. Но получается не всегда: человека вечно что-то ограничивает. Так что мы просто делаем то, что хотим».
«Наверное, мы пытаемся быть свободными: настолько, насколько сами это понимаем. Но получается не всегда: человека вечно что-то ограничивает. Так что мы просто делаем то, что хотим».
Фото: Benjamin Barron
К слову об ограничениях. Очень часто главный сдерживающий фактор – это тревога. И в прошлом году облако тревожности накрыло весь мир. Как лично вы справлялись с этим? И как тревога повлияла на ваше звучание?
Катарина: Мне очень близко чувство, когда ты так сильно хочешь что-то сделать, что начинаешь безумно тревожиться и не можешь вообще ничего сотворить. Ты словно парализован и смотришь на все как бы со стороны. Но даже это состояние очень ценно, если оно в итоге подстегивает тебя сосредоточиться на чем-то одном и не отвлекаться на внешний шум. Последний год я именно так себя ощущала.
В то же время пандемия развязала нам руки. Мы почувствовали громадную свободу во время съемок клипов. И смогли поработать с прекрасными людьми.
Вы изначально планировали выпускать альбом сейчас? Или COVID-19 сдвинул дату релиза?
Хенриетт: Нет, все шло по плану. Даже наоборот: поскольку у нас было больше времени, мы успели записать для альбома больше материала.
Насколько я понимаю, клипы на песни с нового альбома можно собрать в единую историю. Есть какой-то определенный порядок, в котором их нужно смотреть? Или решать зрителю?
Катарина: Решать вам. Этот альбом – часть нашей жизни, поэтому и клипы – часть единого целого.
На какие компромиссы пришлось идти во время съемок из-за ограничений?
Хенриетт: Нам повезло, ограничения в Дании не помешали отснять весь необходимый материал. Режиссер Бенджамин Баррон – очень амбициозный человек, который всегда доводит дело до конца. Поэтому мы смогли добиться всего, чего хотели. Хорошо, что вся наша команда – наши друзья. Все живут в Осло, до всех можно буквально дойти пешком.
Важная часть вашего визуального мира – причудливые, но неизменно изящные костюмы. Кто над ними работал?
Катарина: Это все наш друг Брур Агуст (Bror August). Все костюмы – дело рук его небольшой дизайнерской студии. Они все сшили вручную прошлым летом.
О живых выступлениях думать пока рано? Или нет?
Хенриетт: Мы сыграли специальный концерт в Осло в прошлом сентябре. Это было во многом особенное шоу. Мы называли его «Вечерний концерт». На сцене было два виолончелиста, а мы то лежали рядом с пианино, то сидели за ним. Получился эдакий гламурный томный вечер.
А сейчас мы готовим онлайн-концерт, на который сможет «прийти» любой желающий.
Фото: Benjamin Barron
«Мне очень близко чувство, когда ты так сильно хочешь что-то сделать, что начинаешь безумно тревожиться и не можешь вообще ничего сотворить… Но даже это состояние очень ценно, если оно в итоге подстегивает тебя сосредоточиться на чем-то одном и не отвлекаться на внешний шум».
«Мне очень близко чувство, когда ты так сильно хочешь что-то сделать, что начинаешь безумно тревожиться и не можешь вообще ничего сотворить… Но даже это состояние очень ценно, если оно в итоге подстегивает тебя сосредоточиться на чем-то одном и не отвлекаться на внешний шум».
Фото: Benjamin Barron
Вы не скрываете, что вдохновляетесь фильмами Ларса фон Триера (особенно «Догвиллем»). Чем еще?
Катарина: Незадолго до начала работы над альбомом мы посмотрели «Зеркало» Тарковского. Нам близок его подход: каждый кадр – полноценная картина с тщательно выверенной композицией. Мы хотим, чтобы про наши клипы можно было бы сказать то же самое. Стараемся, чтобы это был не просто набор эпизодов, а скорее серия фотографий.
Ваш новый альбом называется «Believer» («Верующий»). Во что верите вы сами? Знаю, вопрос непростой.
Катарина: Мой первый импульс – сказать, что я верю в Ничто. Но тогда я слукавлю: я верю, что ты никогда не можешь что-то знать наверняка. Определенно важны люди, которые тебя окружают. Вообще на такие вопросы о смысле жизни невозможно дать однозначные ответы. Можно только сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
Хенриетт: Я считаю, что и название, и само слово «верить» можно считать самостоятельными. В нем уже есть все необходимые смыслы. Верить во что-либо – уже само по себе ответственное дело в любой сфере нашей жизни.
Уверен, в музыку вы тоже верите.
Катарина и Хенриетт одновременно кивают.
А что бы вы делали в мире без музыки?
Катарина: Если бы в мире в принципе не было музыки, мы бы не знали, какое удовольствие она приносит, верно? Но мы бы наверняка могли получать его от чего-то другого, что помогает нам достичь эйфории и отвлечься от самих себя. Возможно, от секса, хотя его и трудно сравнить с музыкой. Вряд ли от любви: это более основательный процесс. Но я говорю чисто гипотетически: я ни от чего другого не могу получить те же эмоции, что от музыки.
Хенриетт: Я бы обратилась к книгам. Они переносят нас в другую реальность.
Катарина: Точно, книги!
Что еще нам нужно знать о вашем новом альбоме?
Катарина: Все, что нужно знать, вы можете услышать на самом альбоме. Надеюсь, каждый найдет что-то для себя.
Послушать новый альбом: Яндекс.Музыка | Apple Music | Spotify