7 фем-спектаклей московских театров

Веб-спектакль Елены Смородиновой и Эндрю Фрибурга сделан по одноименной книге Зои Богуславской, опубликованной на закате перестройки. Встретившись в своих поездках по Америке со множеством женщин — от трех первых леди до возлюбленной Маяковского и заключенной, отбывающей срок за убийство, — писательница попробовала осмыслить не только как мы смотрим на них, а они на нас, но и что волнует женщин за океаном, каково их место в современном мире и чему мы, заново обретшие свободу, можем у них поучиться. Саму Богуславскую в спектакле играют сразу четыре актрисы из Москвы и Петербурга, а всех ее собеседниц — американка Джордан Роуз Фрай, выпускница Мастерской Рыжакова в Школе-студии МХАТ.

Со времени премьеры спектакля, уже три года идущего в репертуаре ЦИМа, термин «абьюз» стал более привычен, но актуальным быть, увы, не перестал, несмотря на все более широкую дискуссию в российском обществе. Атмосфера спектакля Ивана Комарова по пьесе Натальи Зайцевой — это липкий кошмар, тьма, которая щупальцами опутывает персонажей. В центре истории Марина, обнаружившая в глубинах памяти страшное воспоминание: добрый, любимый папа изнасиловал ее в детстве. Освободившаяся от морока героиня пытается открыть глаза и окружающим, однако правда так неприглядна, что проще обвинить жертву, чем поверить ей. Как можно было избежать трагедии? Как справиться с грузом прошлого? Постановка не дает ответов, но делает абьюз предметом разговора — и в этом ее большая ценность.

Ольга Шиляева обозначила жанр своей пьесы как «трагедия менструального цикла». Трагедия — не только потому, что собеседником героини здесь выступает Хор, но и потому, что описываемая ситуация неразрешима: менструации — «женская доля», которой не избежать. Впрочем, нарушение табу на эту тему — не единственное, чем интересна пьеса. В циклическое движение автор вписывает проблемы отношений между полами, дискриминации и семейного насилия, облекая их в мощный ритмизованный текст. Именно музыкальность пьесы отметили режиссеры Юрий Муравицкий и Светлана Михалищева в номинированной на «Золотую Маску» постановке — в их версии она стала феминистской ораторией.

Locker room talk — «болтовня в раздевалке», вульгарные разговоры между представителями одного пола, часто высмеивающие, принижающие, оскорбляющие пол противоположный. Шотландский драматург Гэри Макнейр поговорил об этом феномене с мужчинами и собрал документальную пьесу в четырнадцати главах — образчик современного сексизма. Режиссер Ада Мухина, хореограф Дарья Юрийчук и драматург Ольга Тараканова выносят на сцену ЦИМа не только и не столько сам текст, сколько свои собственные психологические и физические реакции на него, приглашая зрителя к дискуссии.

В чем предел мечтаний женщины? В наличии мужа, детей и собственного дома. Так считают героини романа Эльфриды Елинек, судьбы которых автор описывает с состраданием и цинизмом, сравнивая их с креветками, чей внутренний мир небогат, а жизнь определяется базовыми инстинктами. Оттолкнувшись от жесткого и сухого языка писательницы, режиссер Светлана Землякова выстроила на малой сцене Театра наций математически выверенный, разлинованный мир, где действия героев подчиняются схемам, а личности заменены функциями. И пусть стиль ярких костюмов отсылает к 70-м, прошедшие полстолетия не делают историю менее актуальной.

Свобода — вот о чем мечтает Катерина из пьесы Островского. Свобода любить, думать, говорить — кого хочешь, о чем хочешь. Свобода провожать мужа так, как подсказывает сердце, а не как требуют традиции или свекровь. Катерина в исполнении Юлии Пересильд своевольна, озорна, влюбчива, готова обнять весь мир, ей противны лицемерие и притворство, навязанные обществом. Она бесстрашно ходит по бортику лож в зрительном зале и прыгает в бассейн: этой в сущности еще девчонке все равно кто и что о ней подумает. И хотя трагический финал пьесы в спектакле Евгения Марчелли сохранен, его Катерина бросается с обрыва не из-за осуждения или раскаяния, а из-за разбитого сердца — это ее выбор и ее проявление свободы.

Две девочки садятся в машину к незнакомцу, и все заканчивается плохо. Сюжет, знакомый по детским страшилкам, сводкам новостей, скандальным ток-шоу. Но что, если это не жуткий конец истории, а только ее начало? В своей пьесе драматург Мария Огнева, смешивая приемы документального театра и мотивы «Алисы в стране чудес», показывает три женские судьбы, покалеченные трагедией — и не столько самой трагедией, сколько отсутствием справедливости, невылеченной травмой и одиночеством. Перенося текст на сцену, режиссер Полина Стружкова совместила сказку Льюиса Кэрролла со стендапом: получился откровенный, но одновременно бережный по отношению к зрителям спектакль.