Кардаг, плюрализм и Девичья баня. Как прошел новый музыкальный фестиваль в Дагестане
Дербент — самый южный и древнейший город России. В середине октября там впервые прошел шестидневный этнокультурный фестиваль «Кавказ обетованный». Time Out рассказывает, как это было.
В последние годы проходит все больше музыкальных фестивалей в разных регионах России. Казанский Awaz стал больше, чем утешением, в год без московской «Боли». Состоялся, несмотря ни на что, Ural Music Night. Планирует расширение электронный Signal, уже организовавший выездное событие в Нижнем Новгороде. Липецк, Ярославль, Удмуртия, Владивосток — много где уже есть или скоро будут свои крупные музыкальные мероприятия. Если, конечно, пандемия когда-нибудь закончится.
История «Кавказа обетованного», впервые прошедшего в Дагестане 10-15 октября, несколько отличается от других. Придумал его Российский еврейский конгресс (РЕК) — ведущая светская организация российских евреев и крупнейший еврейский благотворительный фонд.
Фото: Евгения Жуланова
«Для нас важно поддерживать плюралистичность еврейского сообщества в России. В том числе все годы существования мы так или иначе помогали проектам, связанным с горско-еврейской культурой — например, несколько лет назад привозили в Москву горско-еврейский театр, представивший спектакль на языке джуури. После этого мы запустили грантовый конкурс музейных инициатив и выставочных проектов. И одним из победителей стал проект “Открывая синагогу Темир-хан-Шура”, состоявшийся в Буйнакске. Перформанс и выставка вызвали огромный резонанс и интерес всего региона», — рассказывает Анна Бокшицкая, исполнительный директор РЕК. Такой отклик стал для РЕК стимулом начать думать в сторону организации фестиваля.
Куратор «Открывая синагогу Темир-хан-Шура» Екатерина Гандрабура во время командировки в 2019 году обнаружила в Буйнакске старейшую синагогу из сохранившихся на территории Северного Кавказа. Здание 20 лет стояло закрытым и было в обветшавшем состоянии. Целью проекта, состоявшего из инсталляции, выставки и музыкально-художественного перформанса, было привлечь внимание к зданию и вообще истории еврейской общины. Эту же цель разделяет и «Кавказ обетованный», на открытии которого повторили «Еврейскую сюиту»
, музыкально-художественную часть «Открывая синагогу…».
О чем фестиваль
«Кавказ обетованный» был фестивалем не только о музыке — он объединял выставки, перформансы, мастер-классы и спектакли. Вдохновением для организаторов послужили Международный фестиваль клезмеров в Цфате, Джазовый фестиваль в Монтре и Leopolis Jazz Fest во Львове. Сразу стало понятно, что нужно делать фестиваль не только горско-еврейской культуры.
«В этом регионе все настолько переплетено — одно влияет на другое, смешаны оттенки. Поэтому мы решили говорить именно о культуре Большого Кавказа», — объясняет Бокшицкая.
Дербент — город, где мирно сосуществуют ислам, христианство и иудаизм. От синагоги Келе-Нумаз до старейшей в России Джума-мечети идти 15 минут пешком.
Фото: Евгения Жуланова
Примером межкультурной коммуникации на фестивале стали концерты в Армянской церкви. В исполнении ансамбля Дагестанской государственной филармонии «Макьам»
прозвучали композиции самых разных стран и народов, в том числе посвящение Вагифу Мустафа-заде, азербайджанскому джазовому исполнителю.
Кто развивает «Кавказ обетованный»
Один из главных людей, развивающих музыку на Кавказе — сооснователь этнографического лейбла Ored Recordings Булат Халилов, который во время фестиваля находился в Польше. Сначала он сидел на карантине в деревне Новица, а затем вместе с исполняющим черкесскую традиционную музыку коллективом Jrpjej
отправился на Unsound, ведущий слет самой экспериментальной, прогрессивной, «приключенческой» музыки со всего мира. Совместное выступление с польским трио Bastarda на Unsound прошло потрясающе, говорит Халилов. Еще в этом году Jrpjej поехали на не менее важный фестиваль Le Guess Who? в Нидерланды — это большие прорывы для традиционно изолированной от мира российской сцены.
Слушайте Taboo - Songs of Love & Death — Jrpjej на Яндекс.Музыке
Фото: Евгения Жуланова
Халилов участвовал в «Кавказе обетованном» как сокуратор музыкальной программы.
«Можно задать какие-то вопросы — такая патетика и такой нейминг “Кавказ обетованный” в рамках Ored Recordings кажутся немножко пафосными и романтичными, чего мы иногда в своей деятельности пытаемся избежать. В целом же мы за то, чтобы были разные подходы. Даже если мы можем в каких-то частностях не соглашаться, очень здорово, что люди как-то по-другому работают», — говорит Халилов о «Кавказе обетованном».
Фестивалей, по словам Халилова, на Кавказе проводится немало, в том числе музыкальных. Только вот, по его мнению, в основном они мало влияют на культурную среду в регионе и чаще похожи на «междусобойчики», где не формируется внутренняя самобытная среда. Есть и контрпримеры, в том числе нальчикский фестиваль «Платформа», концерты в «Типографии» в Краснодаре и разноплановый, но не сосредоточенный на чем-то одном «Кавказ обетованный».
«Мне кажется, что для нашего региона это и современный, и традиционный [фестиваль] — он отражает специфику», — говорит Халилов.
Фото: Ольга Юнашева
Аудитория фестиваля
Не сказать, чтобы в городе был ажиотаж по поводу «Кавказа обетованного». Больше всего местных жителей собиралось в парке им. С. Стальского на уличную музыкальную программу, но располагались они достаточно далеко от сцены. Дети ездили на игрушечных автомобилях, а со сцены играл турбопоп, при этом отличить артистов Азербайджанского государственного драматического театра от выступающих во время табасаранской программы постороннему слушателю было непросто. Залы на других концертах были заполнены наполовину — только ли из-за ковида? Возникло ощущение, что аудитория фестиваля — несколько сотен человек. При этом задачи у «Кавказа обетованного» амбициозные.
«Мы хотим, чтобы люди по всему миру знали, что фестиваль проходит в такое-то время каждый год. С другой стороны, хотим продолжать работать над программой, чтобы было больше участников из разных стран», — говорит Бокшицкая.
Местное правительство в свою очередь стремится превратить Дербент из города, куда стоит приехать на один день, в центр мирового туризма. Здесь есть Каспийское море, крепость начала эры Нарын-Кала, древние магалы (кварталы) и вообще много истории, особенно — невидимой. «Мы идем по улице Келя-Куча, но от нее ничего не осталось», — говорит гид Ирина Михайлова во время экскурсии по городу. Примерно в 20 минутах езды находится впечатляющий экраноплан «Лунь», возле которого стоит снимать продолжение «Дюны». Замечательна местная кухня, особенно чуду с тыквой. В Музее истории мировых культур и религий есть VR-экскурсии, но такая технологичность сочетается с тем, что во многих ресторанах нет терминалов для оплаты картами.
Часто чиновники в отношении Дербента употребляют словосочетание «урбанистическая революция». Что-то в городе действительно развивается: вот улица Мамедбекова со скамейками и подсветкой вдоль крепостной стены, а вот отреставрированный прогулочный переулок Казем-Бека.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Однако, если немного отклониться, видны полуразрушенные дома с выбитыми стеклами и заброшенными подвалами. Дороги оставляют желать лучшего, а еще вдруг может выключиться свет, как это случилось в первый день фестиваля на всей улице Тахи-Заде. Мастер-план развития города рассчитан до 2040 года.
Фото: Ольга Юнашева
Есть сейчас и транспортная проблема. Добраться до Дербента из аэропорта Махачкалы можно на такси примерно за 2000 рублей или надо ловить электричку, которая ходит три раза в день. Последняя из Дербента в Махачкалу отправляется в 16:40.
«В долгосрочной перспективе между Махачкалой и Дербентом будет ходить высокоскоростной транспорт. В этом году мы делали пилотный фестиваль и не ждали вала туристов отовсюду. В следующие годы, пока не решится транспортный вопрос, будут организованы автобусы из аэропорта», — говорит Бокшицкая.
Кавказская музыка
Ансамбль «Рагон». Фото: Евгения Жуланова
То, что на Кавказе много потрясающей музыки — веселой-скоростной с резкими переходами или вваливающей в транс, — несомненно. Осетинский ансамбль «Рагон» — переводится как «старинный» — старается играть как можно аутентичнее, фантазируя на тему, как могли исполнять музыку предки в старину. Участники в национальных костюмах внушают опасность кинжалами на поясе и завораживают исполнением песен из нартского эпоса и наигрышами всадников на флейте. Кажется, одни из тех, кто может пополнить черкесский десант на гастролях Ored Recordings.
А еще есть Аркадий и Арсений Каграманяны, у которых в Дербенте есть музыкальная мастерская. Они поучаствовали в вышедшем на Ored Recordings альбоме «Армянская и азербайджанская музыка в Дербенте». На «Кавказе обетованном» прошел концерт / мастер-класс «Магия Кардага».
Есть местный мастер Дамир Мамедов, который с 1968 года делает барабаны. Азербайджан любит резонансный барабан, а Чечня и другие — высокочастотные, рассказывал он во время своего мастер-класса.
Фото: Ольга Юнашева
Выступила во время фестиваля группа «Дети Picasso», исполнявшая старинные армянские песни в современных обработках — как оказалось, музыканты сейчас в превосходной форме.
В сочетании с привозными звездами вроде валторниста-мультиинструменталиста Аркадия Шилклопера программа фестиваля становится еще любопытней. В то же время происходит сразу очень много всего — Бокшицкая признает, что в этот раз расписание несколько «перенасытили, желая показать все лучшее сразу»:
«В следующем году мы хотим делать фестиваль в сентябре, чтобы было приемлемо с туристической точки зрения. Даты обсуждаются — советуемся с республикой. Хотя погода все равно страшно баловала».
Куда двинется музыкальная программа в будущем, пока неясно. «Наш фестиваль про то, как на таре звучит Пако де Лусия», — сказал, комментируя завершение выступление ансамбля «Макьам», советник президента РЕК по культуре Анатолий Голубовский.
Ансамбль «Макьам». Фото: Евгения Жуланова
Прочие мероприятия
Одним из самых камерных мероприятий фестиваля стал показ документального спектакля «Шепот девичьей бани». Он стоит в одном ряду с другими произведениями недавнего времени на актуальную тему отношения к женщинам на Кавказе — драматургическими работами Зухры Яниковой, Карины Бесолти и выдвинутого от России на «Оскар» фильма «Разжимая кулаки», перечисляет в ответ на просьбу вспомнить недавние подобные высказывания режиссер Юрий Шехватов.
Фото: Евгения Жуланова
Идеей было сделать документальную лабораторию в Дербенте с последующим показом. Заранее определили площадку — Девичью баню XIII века. Участниц собрали по опен-коллу.
«Самыми активными, что, возможно, симптоматично и показательно, стали как раз пять девочек, которым это было важно и интересно. Это был их первый сценический опыт», — говорит Шехватов.
Фото: Ольга Юнашева
Драматург Полина Бородина, рассказывая участницам о методике работы — сборе интервью и составлению из них пьесы, — спрашивала, какую тему им было бы интересно развить.
«Подавляющее большинство участниц сказали — о том, как живут женщины. Мы переглянулись — и, конечно, это прекрасно и логично в Девичьей бане поговорить о женщинах Дербента», — рассказывает Шехватов.
Монологи девушек были разными, но частой темой в них оказалось отсутствие права голоса. Типичная цитата из одного: «Видите ли, меня замуж выдают. Даже меня не спросили». После спектакля прошло его обсуждение:
«Человек, который имеет отношение к баням, Фахрутдин, задавал обычные вопросы того, кто не знаком с документалистикой: почему именно эти истории, почему другую сторону не представили, была ли цель уязвить кого-то. Я пытался узнать, какая другая сторона. Он как-то спрашивал — мы ответили. Искусство в принципе не призвано транслировать позицию, но документалистика — тем более. Да, есть семейные ценности. Наверное, какие-то государственные институты должны быть направлены на то, чтобы их поддерживать и сохранять. Должно ли этим заниматься искусство? Мне кажется, вообще ничем не должно заниматься искусство — ничего ни сохранять, ни разрушать. Искусство должно быть», — говорит Шехватов.