Визуальное наслаждение. 10 невероятно живописных кинолент прошлого века

«М» (M — Eine Stadt sucht einen Mörder, 1931)

Прежде чем Орсон Уэллс и оператор Грегг Толанд соединили в «Гражданине Кейне» десятки открытий, сделанных кинематографистами 1920-х и 1930-х, эти открытия должны были быть сделаны. За немалую их часть ответственен Фриц Ланг. «М» — фильм реалистический и в своем реализме жесткий: это одна из самых убедительных историй о маньяках. Но его реализм выстроен на основе немецкого экспрессионизма, и Ланг то и дело выбивает (когда неожиданной сменой перспективы, когда подспудно тревожным отражением) почву из-под ног у зрителя, выявляя сюрреалистическую, страшную изнанку повседневности.

«Гражданин Кейн» (Citizen Kane, 1941)

Визуальный ряд первого и главного из шедевров Орсона Уэллса, который в работе с камерой, светом, мизансценой вобрал, кажется, все находки первого полувека жизни кинематографа — не единственное основание для включения вездесущего «Кейна» и в этот список лучшего. Стоит, как минимум, добавить, что эта оригинальная и по отношению к строению сюжета история медиамагната, мегаломана и трагика Кейна породила и две мощнейшие расхожие метафоры для образа недостижимой красоты — Ксанаду и «Розовый бутон».

«Красные башмачки» (The Red Shoes, 1948)

Один из первых шедевров цветного кино и высших достижений технологии обработки цвета Technicolor, балетная драма Майкла Пауэлла и Эмерика Прессбургера в своих центральных сценах добивается почти сюрреальной, галлюциногенной красоты. Но дело не только в идеальной, провидческой изобретательности постановки о метаниях между любовью и карьерой. «Красные башмачки» — это еще и одна из самых ярких и действенных экранизаций идеи о страшной силе красоты. И о непреодолимом, даже если это стоит жизни, нашем к ней стремлении.

«Лола Монтес» (Lola Montès, 1955)

Самый дорогой на момент создания европейский фильм в истории, снятая во Франции — и повлиявшая на всю французскую «новую волну» — лебединая песня немца Макса Офюльса может считаться самым полным учебником режиссуры. Эта масштабная мелодрама о судьбе танцовщицы и сердцеедки, любовницы Листа и Людвига I находит новый способ вскружить зрителю голову, кажется, ежеминутно — от гипнотических полетов камеры до хореографии массовых сцен. Балет и живопись, цирк и театр, опера и ярмарка: «Лола Монтес» — это кино, вмещающее и обрушивающее на зрителя элементы всех остальных искусств.

«Лоуренс Аравийский» (Lawrence of Arabia, 1962)

Показать красоту моря или гор может любой профессиональный постановщик, а вот попробуйте-ка сделать это в пустыне. В фильме Дэвида Лина, этой высшей точки жанра исторического эпоса, пустыня выглядит гигантским, обманчиво дышащим на ветру памятником вечности — может ли быть что-то красивее (еще и в размашистой панораме 70-мм кадра, этом аналоге IMAX задолго до IMAX)?

«Леопард» (Il gattopardo, 1963)

Многие фильмы Бертолуччи и Росселлини, Феллини и Де Сики абсолютно заслужили место в любом рейтинге самых впечатляющих картин на свете. Скрепя сердце, предпочтем их соотечественника Лукино Висконти и его роскошное полотно о смене вековых устоев на Сицилии 1860-х — хотя бы потому, что лучшего воплощения красоты увядания, прекрасного — и душераздирающего — декаданса история кино не знает.

«2001: Космическая одиссея» (2001: A Space Odyssey, 1968)

Мало что в кино способно будоражить так, как бесконечность космических просторов и отстраненная монументальность небесных тел — от «Гравитации» до «Интерстеллара». Ни тот, ни другой фильм, впрочем, не был бы возможен без «Космической одиссеи» Стэнли Кубрика — и уж точно никто, даже добиваясь подобной эпичности визуального ряда, не смог повторить эпичности кубриковского размаха мысли. «Одиссея» начинается на заре человечества и последовательно приходит к невероятному космическому перерождению нашего вида.

«Чунгкингский экспресс» (Chung Hing sam lam, 1994)

Неотразимо снять современность, причем в ее неброской повседневности — задача, возможно, даже более сложная, чем впечатлить детальностью и лоском костюмной постановки. Съежившаяся до гонконгского квартала (зато какого: Чунгкинг — полноценная вавилонская башня в миниатюре) современность, рядовые любовные раны печальных барменов и стюардесс, дождь через цветное стекло: Вонг Кар-вай не просто находит во всем этом красоту — он находит способ с помощью камеры этому миру польстить, при этом не преувеличивая и зрителю не привирая.

«Тонкая красная линия» (The Thin Red Line, 1998)

Любой фильм Терренса Малика светится неземной, потусторонней (или божественной, как посмотреть) красотой — здесь бы могли быть как ранние поэтичные шедевры вроде «Дней жатвы», так и недавние молитвы о нашем поднебесном мире «Древо жизни» и «К чуду». Но самой парадоксальной, интересной работой мастера для нас остается «Тонкая красная линия» — с ее слепящим, лишающим дара речи сочетанием бесчеловечности военной бойни и сверхчеловеческой живописности мира, который она сотрясает. И все же самым красивым в этом конфликте военного ада и райской природы Малик признает человека — от которого, как ни старается отвлечься на ручейки и травинки, оторваться не может.

«Унесенные призраками» (Sen to Chihiro no kamikakush, 2001)

Наверное, нет современного режиссера, более универсально любимого, чем Хаяо Миядзаки. Неудивительно. Глубинное понимание мира в его фильмах транслируется на языке традиционной мультипликации, которая у тебя на глазах обретает мощь лучших образцов живописи — взрослея как инструмент автора так же, как взрослеет героиня «Унесенных призраками». Но, строго говоря, здесь мог быть любой фильм японца.