Самый известный маринист. В чем секрет успеха Ивана Айвазовского
Особое видение моря
Айвазовский — не единственный в мире маринист, но при ассоциации с морскими изображениями именно он первым приходит на ум. В его исполнении вода — живая, подвижная, пенится на глазах зрителя, меняет оттенок от серого до жемчужно-голубого и бирюзового, искрится на солнце. В его работах чувствуется воздух, а переливы света не выглядят постановочными, как у большинства маринистов того времени.
Одним из учителей Айвазовского был француз Филипп Таннер — модный и известный художник, который успешно работал в России около 20 лет и выполнял императорские заказы — например, по желанию Николая I изображал русские порты. В его работах, даже если на них написаны буря и шторм, пейзаж не выглядит живым. Это скорее фрагмент из сказки, иллюстрация моря, а не само море. Айвазовский же смог преодолеть эту театральность.
В Академии Художеств между мастерами произошел конфликт. У Таннера был запрет на самостоятельную работу, и его ученики не могли участвовать в выставках с собственными произведениями. Однако Айвазовский в обход этого правила решил показать себя. Таннер пожаловался императору, и, несмотря на признание публики, картины Айвазовского сняли с выставки.
Если сравнивать Айвазовского с другими маринистами своего времени, у него заметна гораздо большая легкость и прозрачность изображения. В его картинах вода и воздух не выглядят плотными и неподвижными, что во многом достигалось за счет техники. «Классическая» живописная система подразумевала поэтапное наложение краски в несколько слоев: сперва подмалевок, потом основной цвет, потом — лессировочные, самые верхние и декоративные слои. Айвазовский всегда писал очень быстро, у него не было времени выдерживать эту систему, поэтому слои он часто делал одновременно. Это требовало большого технического мастерства, но за счет него и получался этот эффект естественной и прозрачной воды.
Айвазовский отличался постоянством стиля. Несмотря на то что маринист прожил долго, его художественная манера почти не менялась. Айвазовский не стремился к экспериментам или радикальному обновлению, не стал увлекаться передвижниками, символизмом и другими модными веяниями. Его стихия — романтический пейзаж, который не стремится к топографической точности места, но воспевает природу в целом, поэтизирует ее.
Несмотря на упреки в повторениях сюжетов и коммерческой составляющей работ, современники признавали, что художник мастерски владеет кистью. Это можно заметить, например, в работе «Радуга». Это сложный, почти монохромный колорит, в котором серый цвет переливается от серебристого до асфальтового оттенков.
При этом творчество художника не ограничивается исключительно морскими видами — помимо батальных сражений и кораблей, у него есть зимние пейзажи, библейские сюжеты и даже портреты.
Быстрая скорость работы
Айвазовский писал очень быстро. Иногда полноценную небольшую работу он мог создать всего за один сеанс, чем вызывал удивление и зависть коллег. По некоторым данным, за свою жизнь он написал около шести тысяч картин. Современники, которые видели мастера за мольбертом, говорили, что у него очень непринужденные и легкие движения кисти и довольное выражение лица.
Маринист не был склонен к многочисленным подготовительным эскизам. Во время частых поездок он запоминал виды, схематично зарисовывал их в записную книжку и фиксировал окружающие пейзажи в памяти, чтобы воссоздать увиденное в мастерской.
Систему работы Айвазовского условно можно назвать модульной: в его арсенале были разные «наборы» облаков, закатов, волн и кораблей, которые он мог по-разному компоновать между собой. Из-за этого некоторые картины могли напоминать друг друга. Современники, в числе которых был Федор Достоевский, критиковали художника за повторяемость сюжетов, отмечали излишнюю красочность некоторых полотен, а скорость работы сравнивали с производительностью писателя Александра Дюма. Айвазовский в ответ лукавил:
«Я нарочно повторяю сюжеты, чтобы исправить прежние, иногда замеченные только мной, недостатки».
Художника также иногда критиковали за чрезмерно сочные цвета, которые делают пейзажи более привлекательными для публики. Иван Крамской, реалист и передвижник, который стремился в живописи показывать суровую правду жизни, во время одной из выставок отговаривал Павла Третьякова от покупки работ Айвазовского, потому что таких чистых и ярких тонов он «не видал даже на полках москательных лавок». При этом и Крамской, и Достоевский тут же отмечали, что художник — редкий талант.
Еще современникам не нравилась коммерческая составляющая и легкость, с которой Айвазовский продавал свои работы: он мог и умел зарабатывать деньги. По некоторым данным, он даже придумал массовую продукцию — продавал собственные фотографии, на которых сидит или стоит за мольбертом, в который «вставлен» кусочек настоящего авторского живописного холста. Для более обеспеченных покупателей он писал полноформатные картины, а для особых гостей — например, для турецкого султана Абдул-Азиза — создавал уникальные сюжеты.
В понимании Айвазовского «долго работать над картиной» — это около десяти дней. Для сравнения — Валентин Серов мог создавать один портрет несколько месяцев, а были художники, которые и вовсе годами мучительно думали над произведениями.
Одна из таких «долгих» работ — «Среди волн». Айвазовскому на момент создания был 81 год. На полотне нет ничего, кроме бушующей стихии: в этом и состояла сложность, поскольку нет сюжета, фигурок людей или кораблей, так называемого «стаффажа». Колорит картины монохромный: вода сливается с небом, они одинаковых тонов. Однако картина при живом просмотре меняет цвета в зависимости от освещения, раскрываясь то бирюзовыми, то голубоватыми оттенками.
Всеобщее признание
Несмотря на критику, по большей части Айвазовскому везло со знакомствами, учителями и друзьями. Ему покровительствовал Николай I, говоря: «Что бы ни написал Айвазовский — будет куплено мною». По другой легенде, однажды император и художник оказались вместе на одном корабле во время морской прогулки, и Николай I сказал: «Я царь земли, а ты — царь моря». История, может, и выдуманная, зато показательная.
По карьерной лестнице Айвазовский поднимался с низов. Он родился в обедневшей армянской семье купцов, настоящее имя художника — Ованнес Айвазян. Сперва финансовое положение семьи было неплохим, но из-за чумы 1812 года они разорились. В результате какое-то время Айвазовскому параллельно с учебой приходилось подрабатывать в кофейне. Когда отец заметил у ребенка тягу к искусству, то, несмотря на стесненные обстоятельства, купил ему необходимые материалы. Позже художника выручал феодосийский архитектор, один из его первых учителей Яков Кох — он периодически дарил Айвазовскому карандаши, краски и бумагу.
В Академии Художеств талант художника также оценили сразу: его выпустили на два года раньше срока, что было необычным решением. Сперва Айвазовский был отправлен на два года в Крым, а затем — в большое зарубежное путешествие на шесть лет.
На протяжении всей жизни он общался с самыми видными людьми эпохи, от флотоводцев до музыкантов. Он был лично знаком с писателем Николаем Гоголем, художником Александром Ивановым, одним из основоположников армянской классической музыки Александром Спендиаровым, флотоводцем Владимиром Корниловым и другими великими личностями. На первое десятилетие творчества Айвазовского в Феодосию для поздравлений приплыли шесть военных кораблей с флагманом черноморского флота «Двенадцать апостолов». Его работы покупал не только султан, но и папа Григорий XVI, о мастере также высоко отзывался английский художник Уильям Тернер.
При этом нельзя сказать, что Айвазовский отличался мирным и душевным нравом. По отзывам современников, он не был мастером разговора — в его речи был слышен нерусский акцент, он растягивал слова. Антон Чехов, приехавший к Айвазовскому в гости, когда тому было 75 лет, описывал его как «недалекую натуру, но достойную внимания».
«В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло», — писал Чехов.
Проницательный взгляд художника шел в наборе с «бюрократическим лицом», а первая жена Юлия Гревс характеризовала художника как властолюбивого и грубого. По некоторым сведениям, она даже обвиняла его в рукоприкладстве, что и стало причиной развода.
Активная жизнь
Айвазовский вел активную жизнь: сам в детстве научился играть на скрипке, в Крыму руководил археологическими раскопками, открыл свою художественную школу в Феодосии, занимался благотворительностью, много путешествовал. Не обходилось без эксцессов: один раз в Бискайском заливе его корабль попал в бурю и чуть не затонул.
Художник принимал участие в боевых действиях — в частности, во время Крымской войны дважды посещал осажденный Севастополь. Покидать его художник отказывался и пошел на уступки только по официальному приказу Корнилова. Под впечатлением от увиденного Айвазовский создал серию севастопольских работ, среди которых есть как динамичные батальные сцены, так и более трогательная картина «Малахов курган» — именно там погиб Корнилов во время первой бомбардировки города англо-французскими войсками.
Большая часть жизни мастера связана с Феодосией. Айвазовский не только сам там жил, но и активно занимался благоустройством города — например, проложил водопровод, чтобы местные жители могли получать бесплатную питьевую воду из фонтана. Последний существует и по сей день и носит имя художника.
Также Айвазовский был инициатором строительства железной дороги «Феодосия — Джанкой» и выступал за расширение местного порта. Жить он предпочитал там же, а летом выбирался в деревню неподалеку под названием Шейх-Мамай. Сейчас село называется Айвазовским. Здесь у художника было что-то вроде резиденции, где он вел жизнь помещика: с постоянными приездами гостей, долгими и сытными обедами, прогулками и работами в мастерской. Помимо этого, у художника был дом в Судаке, а еще виноградники и поместье для каждой из его четырех дочерей.
