«“Красотка” — сказка. Быль я люблю больше», — автор «Жизнь по вызову. Док» Когершын Сагиева о своем фильме

Когершын, что побудило вас обратиться к исследованию сферы секс-услуг?

Эта тема всегда интересна и журналистам, и режиссерам, и зрителям. Все, что скрыто, интригует, притягивает, манит. Особенно манит нас — тех, кто живет в постсоветском пространстве, где 70 лет «секса не было», и тут вдруг появился. Конечно, по сравнению с СССР, сегодня тема не такая уж табуированная, особенно для молодежи, но наследие дает о себе знать.

Связан ли как-то ваш проект с одноименным сериалом Kion?

Одна из героинь документального фильма до того появилась в эпизоде сериала, но на этом все связи заканчиваются. «Жизнь по вызову. Док» — полностью независимое произведение, это история про современность, про актуальное: например, мы говорим, что сутенеры уже не нужны, и у нас их в фильме нет. А история Сарика Андреасяна — целиком про сутенера.

Как вы отбирали главных героинь? Много было отказов?

Первый критерий — девушки должны честно и открыто, не скрывая лиц, рассказать о себе. Никто, кстати, не отказывался от участия, наоборот, все хотели попасть в проект. Еще для нас было важно, чтобы героини могли внятно формулировать мысли. Теперь же дошло до того, что многие считают, будто мы взяли профессиональных актрис. Аргументы: почему они такие красивые и почему так хорошо говорят?

Почему девушки согласились на съемку, как вы считаете?

Первая причина — пиар. Вторая — новый опыт, всегда интересно поучаствовать в творческом проекте. Третья причина — желание рассказать о себе, снять стигму, обратиться к зрителям, чтобы кто-то из осуждающих, возможно, изменил свое отношение.

Что вас больше всего поразило при знакомстве с героинями?

То, что девушки, с одной стороны, очень цинично относятся к жизни — в фильме звучит такая фраза: «Насосала на квартиру? А ты попробуй насоси!», и в то же время наивно: «Я мечтала встретить принца на белом коне, который увезет меня отсюда». А еще они ходят в церковь, чтобы попросить больше клиентов.

Вероятно, какие-то истории остались за кадром. Ставили ли вы или ваши героини какие-нибудь ограничения?

Мы не ставили ограничения. Вот от от героинь такое звучало — маму, мужей, детей снимать нельзя. Хотя… мы над этим до сих пор работаем, некоторые уже согласились познакомить съемочную группу с родителями. Посмотрим, что из этого выйдет.

Наверняка проект оказался для вас очень эмоциональным. Что вы чувствуете, когда говорите об эскорте?

Я стараюсь не поддаваться эмоциям во время съемок, после — да, но тогда уже поздно что-то менять. Я не очень понимаю, почему общество не хочет признать, что секс-работа была, есть и будет, а заметание проблемы под ковер ведет только к росту насилия над женщинами, к венерическим заболеваниям, которые приходят в семьи, к коррупции и так далее.

Героини фильма очень разные: кто-то говорит о профессии уверенно, а кто-то с трудом находит слова, чтобы поделиться болью. Экстраполируя на всю индустрию, как вы думаете, кого больше: тех, кто «продал душу из-за внешних обстоятельств», или тех, кто занялся этим осознанно?

Подсчитать невозможно. Это и не так важно. Важно другое: для всех, кто был вовлечен в сферу обманом или насилием, кто очаровался легкими деньгами и теперь не может выбраться, должны быть созданы организации, куда можно обратиться за помощью и не встретить осуждения. Такие организации есть, но их очень мало.

«Чики», «Жизнь по вызову», Happy End, «Немодельное агентство» — лишь часть проектов, в которых затрагивается тема секс-услуг. Как думаете, почему эти истории так популярны сегодня?

Существует и мужская часть секс-услуг. Но навскидку можно вспомнить прошлогоднюю «Любовь по вызову» и очень отдаленно «Супер Майка» Стивена Содерберга. Как вы думаете, почему мужской эскорт во многом остается скрытым?

Ответ очень прост: мужская секс-работа не так осуждается. Драмы меньше. Даже безотносительно рынка интим-услуг. Если девушка открыто говорит о своем сексуальном опыте — то она «грязная», а если мужчина — то он герой-любовник, Дон Жуан.

А вот почему для женщины открытое проявление сексуальности запретно — это отдельный вопрос. Тут множество слоев: и культура, и традиция, и религия.

Это может быть связано с большими масштабами женского рынка секс-услуг, с положением женщины в России? Почему девушки продолжают идти в индустрию, несмотря на высокую вероятность попасть в опасную ситуацию?

Но что покупает мужчина, который приходит к секс-работнице, учитывая, что искренней химии между ними нет? Вероятно, какое-то удовольствие. При этом если мужчина пользуется интим-услугами, то это не считается чем-то социально порицаемым. Если женщина вызвала мужчину на одну ночь за деньги — это «ненормально». Поэтому продают и покупают именно женщин. И они на этом черном рынке совсем не защищены.

Режиссером фильма выступил Родион Чепель. Не случалось ли столкновений мужской и женской оптики во время съемок?

Мы с Родионом работаем почти 10 лет. В 2014-м я была исполнительным продюсером его документального фильма про Беслан «Комитет» — кстати, очень рекомендую, сегодня он даже более актуален.

Потом Родион стал сооснователем студии «Амурские волны», а я сняла немало специальных репортажей и телевизионных фильмов, в которых он выступил в качестве соавтора и креативного продюсера.

Например, вышли репортажи «День мигранта» про курьеров и «Мать в аренду» про суррогатное материнство — посмотрите, все это есть в сети.

У нас есть доверие к профессионализму друг друга, мы реализуем сложные проекты без стресса. Это ценно. Потому что творчество должно приносить удовольствие, а не нервный срыв — иначе зачем это нужно?

Какой социальный эффект вы ожидаете после премьеры фильма?

Было бы наивно сказать, что фильм что-то изменит кардинально, но даже если несколько человек задумаются о проблеме, то это уже результат.