Брэд Питт на самом деле — просто нормальный парень со Среднего Запада с чарующей улыбкой и потрясающей карьерой в кино.

Когда ты знаешь, что тебе предстоит интервью с некоронованным королем Голливуда, ты пытаешься делать вид, что это дело обычное и оно у тебя под контролем. Ты пытаешься уговорить себя, что Брэд Питт на самом деле — просто нормальный парень со Среднего Запада с чарующей улыбкой и потрясающей карьерой в кино. В конце концов, он такой же, как и все мы — обычный смертный. Но уверенность эта шаткая, а спокойствие напускное. До самого последнего момента, пока ты не переступишь порог комнаты, где тебя ждет этот полубог с киношного Олимпа, ты понятия не имеешь, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО обычный парень, спокойный, легкий в общении и дружелюбный, один из тех, кого ты можешь встретить где-нибудь в супермаркете и пройти мимо, подумав: «Черт! Как же этот мужик похож на Брэда Питта!», и не допуская даже мысли, что это может быть именно Брэд Питт.

Однако, в тот самый момент, когда он протягивает тебе руку для пожатия, ты вдруг с удивлением и восторогом осознаешь: «Черт, а ведь это точно он! Я сейчас буду говорить с человеком, чьи работы в кино обожаю с «Тельмы и Луизы» (1991) и не пропустила практически ни одного фильма с ним после». Вот уже почти два десятилетия Брэд Питт остается кинозвездой номер один, вырастая в замечательного, многопланового, зрелого актера просто на наших глазах. Его последняя работа в фильме Дэвида Финчера «Загадочная история Бенджамина Баттона» принесла ему в этом году номинацию на «Оскар», а теперь он рассказывает журналистам о своем сотрудничестве с Квентином Тарантино на «Отчаянных ублюдках». Тряхнув мою руку в меру крепким пожатием, Брэд показывает на стол, уставленный бутылками с напитками: «Что-нибудь налить?»

— Водички бы неплохо, спасибо! — я нервно улыбаюсь, все еще в благоговении и зависти к себе самой за то, что оказалась одной из немногих избранных, получивших возможность сделать эксклюзивное интервью с Питтом, который не очень благоволит к прессе и предпочитает делать только телевизионные интервью для американских программ, да и то выборочно. «Расслабься, — с улыбкой говорит Брэд, протягивая мне стакан с ледяной водой, — я не буйный!» Я смеюсь и в душе поражаюсь тому, что он действительно выглядит совсем обыкновенно: простая белая футболка, обнажающая крепкие загорелые руки с татуировкой. Мешковатые бежевые брюки, белая кепка. Брэд плюхается на диван напротив меня и принимает совершенно мужскую позу с одной ногой поверх другой, сплетя на груди пальцы с единственным, довольно массивным перстнем на безымянном пальце правой руки.

— Как там у вас в России? — спрашивает он с явным любопытством.

— Надеюсь, что все в порядке, — отвечаю, — только я давно там не была. Я давно живу в Штатах.

Я осторожничаю, так как однажды на интервью меня уже «пытали» про Россию и ее культуру, «откусив» от интервью добрую половину. Перехожу в наступление, чтобы не потерять инициативу:

— А ты бывал в России?

— Да, бывал, только очень давно, — Брэд погладил небольшую бородку, задумавшись, припоминая, когда, но так и не вспомнил, — Давно, — повторил он, — замечательная страна, красивая, столько интересного. Хотелось бы посмотреть, как у вас там кино снимают…

— Ты встречался с Тимуром Бекмамбетовым, у которого снималась Анджелина?

— Конечно, Тимур такой славный парень, мне нравятся его фильмы. Отличный режиссер и приятный человек.

— Ты бы не хотел сняться у него во второй части «Особо опасен» вместе с Энджи?

Брэд хохочет, сдвигая кепку на глаза:

— О! Нет, я не думаю. Может быть, когда-нибудь…

— Ладно, давай тогда поговорим о твоем последнем фильме. Чем тебя привлек сценарий Тарантино?

— Это был проект мифических пропорций. Он же хотел его снять еще восемь лет назад. Именно тогда он решил снять фильм о Второй мировой войны в жанре «спагетти вестерна». И вдруг прошлым летом мне говорят, что он практически закончил сценарий и предлагает мне сниматься, но съемки начнутся практически немедленно. И это был один из тех случаев, когда ты читаешь сценарий и ничего не хочешь в нем изменить.

— Это редкость, — нахально и почти со знанием дела вставляю я.

— Действительно, редкость, я тебе скажу, — добродушно отзывается Брэд.

— Говорят, что это очень американское кино — европеец никогда бы не представил так войну.

— Если исходить из того, что мы, американцы, традиционно любим истории про справедливую месть, то да, — это справедливо сказано.

— Что ты сам думаешь о той войне? Помню, что первое время в Америке все, кого я встречала, говорили мне, что американцы «надрали Гитлеру задницу», и меня это страшно возмущало….

Брэд хохочет, откинувшись на спинку дивана и хлопнув в ладоши, видимо, представляя себе мое «возмущение».

— Я думаю, что в каждой стране учебники по истории пишутся предвзято, в направлении, нужном правительству. Ты знаешь, у нас есть D-day, у вас есть ваши победы и праздники… Последняя натура, где мы снимали, была как раз в тех лесах, где нацисты стояли намертво совсем незадолго до того, как русские взяли Берлин. И там было такое потрясающее чувство времени, как будто все произошло вчера… В ясные можно было видеть довольно далеко, и в какие-то моменты казалось, что где-то там лежат мертвые солдаты на прелых листьях.

Я поняла, что Брэд отлично знает, кто выиграл ту войну и какой ценой. У меня даже возникло чувство, что в его ответе прозвучало некоторое облегчение от того, что это было только кино, и он не был в тех местах во время Второй мировой.

— Внешность Алдо Рейна вы придумали вместе с Квентином?

— Нет, что ты! Это все прописано в сценарии. Это все Квентин, конечно. Он настолько четко и понятно прописал все детали, что у меня была просто «карта местности», по которой двигаться. В его сценарии вообще ничего не надо добавлять — только испортить все можно.

— Какой у тебя любимый фильм Тарантино?

— Я видел их все и я не могу сказать, что один лучше другого. Я имею в виду, что режиссерами такого уровня, а их всего ничего наберется, речь в самом деле может идти только о сумме сделанного. Этот фильм, например, настолько же хорош, насколько и все остальные его работы, но совершенно убойный… (усмехается в усы).

— Ты ведь впервые работал с Тарантино?

— Как с режиссером — да. Когда-то я снимался в фильме «Настоящая любовь» Тони Скотта по сценарию Тарантино. Но так, чтобы видеть его за работой… И, если честно, это совсем другое дело — когда ты наблюдаешь за художником. Он всегда точно знает, чего хочет, не педантичен и вырезает ненужное без сомнений и сожалений. Квентин исключительно сведущ в кино, так что он невероятно впечатляет, когда наблюдаешьза ним на съемках.

— Он в точности придерживается сценария на съемках или позволяет актерам импровизировать?

— Вообще никому не приходит в голову импровизировать с его диалогами, настолько они хороши и специфичны. Важно сохранить его стиль и его реплики именно такими, как они написаны. Если ты начинаешь что-то выдумывать, ты только все испортишь. Он знает немножко об актерской природе и отлично умеет вправить нам мозги, если мы забредаем не туда или путаем что-то.

Брэд поднимается с дивана, разминает ноги и идет к столу в другом конце комнаты, где стоят напитки. Я пока подумала, что было бы здорово поговорить об его актерской карьере в целом, но складывается впечатление, что и без того немногословный актер о себе говорить явно не любит. Чему тут же и получила подтверждение.

— Что вообще тебя привело к актерской профессии?

— Я люблю кино, а не актерство. Мне нравится смотреть фильмы, истории, которые все это позволяют рассказывать, нравится быть частью этого процесса. Но я не могу сказать, что мне так уж нравится профессия актера. Кино — это прежде всего сотрудничество многих людей, и если какой-то фильм нравится зрителям, то тут надо отдать должное усилиям всех людей, занятых в процессе. И хотя я говорю, что один человек не в состоянии сделать фильм, все равно все начинается и кончается режиссером, который связывает весь процесс воедино.

— Можешь назвать самое ценное, чему ты научился в процессе своей карьеры?

— Тому, что главное в профессии актера — опыт. Я просто знаю, где и как «срезать угол» или сократить усилия, чтобы добраться до нужного результата с меньшими затратами.

— Какой твой самый любимый фильм?

— «Доктор Стренджлав» Стэнли Кубрика и «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы.

— А ты сам никогда не хотел снять фильм как режиссер?

— О, нет, ни за что! Это отнимает слишком много времени и, кроме всего прочего, я перфекционист, а это просто недопустимое качество, которое не дает ничего довести до конца. У меня полно других дел, которыми мне интересно заниматься. Мне нравится проводить время с моими детьми. Мне нравится строить…

— Твоя страсть к архитектуре хорошо известна…

— Да, у меня есть несколько партнеров, с которыми мы начали разработку проектов нескольких отелей и жилых кварталов. Пока все это в стадии разработки, ничего еще не построено, но мы уже вовсю работаем.

Я понимаю, что Брэд говорит о своих проектах в Новом Орлеане, где он строит жилье для пострадавших от урагана «Катрина».

— Думаешь, ты сможешь заниматься архитектурой более плотно, когда уйдешь «на пенсию»?

— Нет, я стану старым, толстым и умру… (хохочет)… Я не собираюсь на пенсию. Проектами строительства я занимаюсь и сейчас, кино мне не помеха. И кроме этого есть много интересных вещей в жизни… мне всегда будет чем заняться.

Питт производит впечатление человека, который в состоянии построить дом своими руками. Он явно отличный отец — его лицо смягчается каждый раз, когда он упоминает о семье: «Знаешь, Шайло думает, что она мальчик, ведет себя очень важно и самостоятельно!», «Когда у тебя больше трех детей, то уже не замечаешь ни трудностей, ни усталости… кроме того мы не против небольшого хаоса в нашем доме…».

Однозначно, Брэд Питт — один из самых востребованных актеров в Голливуде, он — постоянная мишень папарацци и, наверное, самый фотографируемый актер в истории таблоидов, но у меня сложилось ощущение, что к концу дня он обычный человек, с большой семьей и, соответственно, большими заботами и волнениями об их благополучии. Он выглядит, говорит, смеется и дает интервью как абсолютно счастливый человек: «Я думаю, что каждый сам создает свою жизнь, и если она тебе не нравится, то, что ж, ты сам в этом виноват, больше никто».

Читайте также:
Рецензия на фильм «Бесславные ублюдки».
Интервью с Квентином Тарантиной.


1. Тельма и Луиза. 1991

Брэд Питт обязан своим кинопрорывом режиссеру Ридли Скотту, который выбрал его после того, как от роли отказались более
именитые актеры. Его герой-хичхайкер ограбил героиню Джины Дэвис и подтолкнул ее к самоубийству. Ублюдок.

2. Двенадцать обезьян. 1995
Первая номинация Питта на «Оскар». Его герой — пациент психбольницы, который ведет Брюса Уиллиса по ложному следу и не дает спасти человечество сразу.

3. Бойцовский клуб. 1999

В качестве писающей в суп клиентов галлюцинации героя Эдварда Нортона Питт слишком хорош, чтобы быть частью нашего скучного капиталистического мира.

4. Большой куш. 2000

Скучающий голливудский кумир согласился сыграть у многообещающего британского режиссера Гая Ричи настоящую силу природы и абсолютно беспринципного подонка. У Ритчи других героев и не бывает.

5. После прочтения сжечь. 2008

В комедии Коэнов герой Питта, тренер из спортзала, претендует на звание самого тупого персонажа в истории кино.