10 скульптур в московских музеях, перед которыми стоит задержаться
Москвичи исправно и много ходят на выставки живописи, а вот на скульптуру обычно обращают меньше внимания. А зря — в наших музеях есть отличные произведения. Time Out составил гид по десяти главным работам: от бюстов князей XVIII века до «Встречи Ленина и Джакометти» 1990-х годов.
Федот Шубин. Портрет князя А. М. Голицына. 1773
Третьяковская галерея в Лаврушинском
Самый модный придворный скульптор XVIII века был сыном крестьянина. В Петербург он в молодости пришел с обозом трески и попал там сначала под покровительство Ломоносова, а потом, после окончания с золотой медалью Академии художеств, был замечен самой Екатериной II. Именно она заказала Шубину свой мраморный бюст, после которого у него не было отбоя от великосветских клиентов. Все хотели получить скульптурный портрет от любимца императрицы, так что работа была поставлена на поток: в 1770-х Шубин выпускал не меньше одного бюста в месяц.
В его работах — не только портретное сходство, но и характер модели. Например, в образе Александра Голицына, по мнению искусствоведов, видны усталость и задумчивость князя, а через его явный скептицизм и надменность сквозят горечь и разочарование.
Марк Антокольский. Царь Иоанн Васильевич Грозный. 1875
Третьяковская галерея в Лаврушинском
Еще один скульптор-самородок, сын трактирщика из-под Вильно, стал известен благодаря работам на сюжеты русской истории. До того, как получить признание, Антокольский, как водится, преодолел множество преград, главными из которых были студенческая петербургская нищета и вездесущие недоброжелатели. Правда, трудные обстоятельства автора только подзадоривали, и он писал, что «если люди успевали раздражить меня, то от этого только выигрывал ход моего искусства».
Особенно тяжело шла работа над «Иоанном Грозным», но результат оказался отличным: скульптура понравилась княгине Марии Николаевне, бывшей в то время президентом Академии художеств, а потом ее купил для Эрмитажа сам Александр II. Произведение получилось насыщенным символами: роскошный царский трон — метафора государственного величия, молитвенная книга на коленях — образ раскаяния, а монашеская ряса — знак смирения. Если рассматривать скульптуру с разных точек, видна двойственность образа царя. Если стоять справа, можно увидеть глубокую усталость Ивана Грозного: его соскользнувший с кресла локоть и безвольную руку с четками. А при взгляде слева становится заметным сильное внутреннее напряжение царя.
Михаил Врубель. Волхова. 1899–1900
Третьяковская галерея в Лаврушинском
Врубель, один из главных художников русского модерна, работал, кажется, во всех жанрах: писал картины, создавал мозаики, витражи, театральные декорации, костюмы и архитектурные проекты. Одним из его многочисленных увлечений была керамика, которой он занимался в мастерской в Абрамцево у меценатов Мамонтовых. Там Врубель с единомышленниками работал в поисках «чисто и стильно прекрасного» — то есть искусства, которое могло стать частью повседневной жизни. Другим принципом Абрамцевского кружка было «искусство и ремесло»: художники возрождали традиционные русские ремесла. Керамическая работа «Волхова» — как раз результат этих экспериментов.
Анна Голубкина. Ваза «Туман». 1908
Музей-мастерская А. С. Голубкиной
«Туман» — выражение поисков новых форм в скульптуре Серебряного века. Анна Голубкина одной из первых перестала придерживаться строгого академического канона и начала создавать работы в импрессионистской манере. Правда, профессора Академии художеств такой свободы не понимали и говорили ей: «Так, как вы, работать нельзя, вы на ложном пути». Впрочем, не все относились к произведениям Голубкиной так однозначно. Максимилиан Волошин, например, писал о скульптурных портретах ее работы: «Лица Голубкиной — это нервное, неуловимое, безвольное, мыслящее и искушенное многими духовными соблазнами лицо нашего времени».
Владимир Татлин. Памятник III Интернационалу (Башня Татлина). 1920
Третьяковская галерея на Крымском Валу
В Третьяковке представлен макет памятника III Интернационалу. Масштабный замысел (монумент должен был достигать 400 метров в высоту) так никогда и не был осуществлен, но в историю мировой архитектуры все равно вошел как чудо инженерной и архитектурной мысли.
Башня была задумана как две огромные наклонные металлические спирали, внутри которых располагались вращающиеся вокруг своей оси здания разных форм. Нижнее здание — куб, который делал один оборот в год и предназначался для конференций и съездов. Над ним — пирамида (один оборот в месяц), отданная исполнительным органам Интернационала. В цилиндре (один оборот в день) должны были размещаться информационные бюро, издательство, типография и телеграф. А на самом верху, в полусфере, которая оборачивалась вокруг своей оси за час, находились помещения для всех трех ветвей власти и место для художника. Это показательно — ведь, как и все авангардисты, Татлин считал искусство полноправным средством переустройства общества.
Сергей Коненков. Лесовик. 1909
Мемориальный музей-мастерская С. Т. Коненкова
Многие художники и скульпторы в начале ХХ века обращались к народным традициям, и Коненков — не исключение: карьеру он начинал с создания образов героев сказок. Работал он при этом с деревом — достаточно редким для скульптуры материалом, который остался для Коненкова главным на всю жизнь. Правда, «Лесовика» и героев фольклора позже сменили другие персонажи: до революции это были деятели культуры и обнаженные женщины, после 1917 года — монументальные образы, прославляющие новое государство, а во время жизни в Нью-Йорке с 1920-х по 1940-е Коненков обратился к библейским сюжетам. После возвращения в Союз в 1945 году в творчестве скульптора явно наступил перелом: отныне главным делом своей жизни он считал изготовление крутящегося вокруг своей оси вслед за солнцем памятника Ленину, который должен был стоять на Воробьевых горах.
Вера Мухина. Хлеб. 1939
Третьяковская галерея на Крымском Валу
Эскизы «Хлеба» главный советский монументалист Вера Мухина готовила для нового Москворецкого моста: скульптура должна была стать аллегорией плодородия, а две другие композиции — воплощать Море и Землю. Правда, замысел осуществить не удалось, и «Хлеб» уже в качестве одиночной скульптуры был показан на выставке «Пищевая индустрия» в 1939 году. Мухина выстроила смелую композицию, оставив свободное пространство в центре скульптуры — благодаря этому она бы отлично вписалась в открытое пространство.
В отличие от других работ Мухиной этого периода, «Хлеб» не показывает никакого героического волевого усилия — здесь скорее воспевается естественная грация движений.
Вадим Сидур. Памятник погибшим от бомб. 1965
Вадим Сидур — один из главных советских скульпторов-нонконформистов, а темы войны, смерти, горя и страдания — важнейшие в его творчестве. Многие его работы — и «Памятник погибшим от бомб» среди них — про беспощадность войны, бессмысленные бедствия и человеческие жертвы. Язык скульптуры Сидура предельно лаконичен, но от этого, кажется, еще более выразителен. Пластику работы можно оценить даже на модели памятника, представленной в музее Сидура, — а сама скульптура установлена в баварском Вюрцбурге.
Эрнст Неизвестный. Космонавт. 1960-е
Третьяковская галерея на Крымском Валу
«Космонавт» Неизвестного — воплощение духа времени, завороженного космосом и достижениями человека. Правда, восторг по поводу первого полета Неизвестный выражает языком неофициального искусства, противостоящего официально принятому соцреализму. В этой работе — условность формы, динамичность композиции и экспрессионизм, которые советское руководство в то время не жаловало.
Леонид Соков. Встреча двух скульптур (Ленин и Джакометти). 1990
Третьяковская галерея на Крымском Валу
Леонид Соков — классик соцарта, направления, в котором художники совмещают символы советской идеологии со всевозможными образами (например, рекламы или истории искусства) и этим лишают их символического смысла. По словам автора, «Встреча двух скульптур» — многоплановая для понимания работа: во-первых, это встреча модернизма и соцреализма, а во-вторых — встреча крепкого буржуа и какого-то тощего, голодающего Поволжья.