«Мы включены в международное поле. Головой и сердцем мы не в России»
Вчера я пил с на-пять-семь-лет- меня-младше, они отрывались от айфона и айпада на пару секунд, опрокидывали рюмку и снова уходили в экраны. Сначала я кашлянул, по-петербургски показывая обеспокоенность этим фактом: мол, вот принесли еще по пятьдесят, вернитесь. А затем кашлянули мне – как говорится, в зеркало посмотри: я сидел, обложенный своими же айфоном и айпадом, и совершал бессознательный серфинг по миру Facebook, Skype, Gmail, Vkontakte, Time Out (как не упомянуть близкий сердцу сайт) и прочее, и прочее. В действительности то, что со стороны выглядело как убивание времени, таковым не являлось: я искал новые имена для статей, события, о которых можно написать, иллюстраторов, с которыми можно поработать, факты, факты. «Ку-ку! – Марина толкнула меня в бок. – А с нами пообщаться не хочешь?» Как говорила в таких случаях Кэрри Брэдшоу: «Этот случай заставил меня посмотреть на ситуацию по-другому…» С начала этого года маркетологи, как подорванные, пользуются термином Generation Y. В двух словах: речь идет о людях, рожденных после 1980 года, которые встретили миллениум юными, с головой погрузившись в интернет-пространство, социальные сети, мобильные технологии. Они практически не смотрят телевизор, не слушают радио. Что интересно: почти половина из них верит в бога. Они меняют работу часто – в поисках реализации себя, самовыражения. И, что примечательно, по выкладкам исследователей, в отличие от Generation X, воспитанных на интеллектуальной литературе и героях типа Джима Моррисона, Generation Y не признают героев. Их место у новых рьяных заняли кумиры. Валовый поток событий, лиц и фактов дегероизирует всех и вся. Марк Цукерберг героического совершил мало, зато определение «кумир» подходит к нему на все сто. Доработал чужую идею, заработал бабло, про него сняли фильм. Стив Джобс – безусловно кумир, переросший в героя после смерти. Леди Гага – кумир. Ну и так далее. Поиск себя и стремление к собственной «кумиризации» толкает, хочешь не хочешь, постолимпиадников на «У-действия». Они хотят Узнать, Усвоить и Улететь. На этих трех глаголах, как мне кажется, и держится новая генерация, уже так подробно описанная социологами всех стран. Поэтому мне понятнее называть их (а может быть, стоит говорить «нас») Поколением У. Они (мы) пытливы, любознательны и включены в международное поле. И головой и сердцем они (мы) живут не в России. Мы (черт с ним, с «они») не хамим, не даем взяток (может быть, еще не доросли или не освоили бюджеты нужного уровня), об опциях третьего айпада знаем задолго до его выхода в Америке – считай, мы им уже виртуально попользовались и поняли все его немногочисленные плюсы. Что делать с этим знанием, с одной стороны, неясно. С другой – это лишь показатель оперативности перерабатываемых нами данных. Узнали – Усвоили – Улетели. Даже если представитель Поколения У не собирается иммигрировать и не грезит о Бали или Лондоне, живет он в абсолютной парадигме «улетевшего». Россия для нас – офис, из которого можно в Прованс. Когда нам говорят про врагов, замышляющих коварный план против отчизны, – мы улыбаемся. Потому что вроде как эти самые враги – наши друзья по Facebook и живем мы у них в квартирах в Берлине и Нью-Йорке. И образ ничего не имеет общего с реалом. Мы слышим, что Грузия – это царство свирепого Карабаса-Барабаса. А мы прилетаем в Тбилиси, и нам там рады, и там такси дешевое, еда вкусная, и чисто, и улыбаются. Нам поперек горла стоит нагнетание опасности: мы спускаемся в метро и видим мрачных людей, измученных телевизором, которым надо срочно в Кисловодск на лечение. Жить в информационном стрессе Поколение У не хочет никак. Потому его так сложно удержать, устаканить и унять. Поколение-фонтан, которое пропускает через себя электричество, политику, воду, моду и погоду одновременно. Типичный представитель У не человек, а ходячий мультиплекс, включенный в здесь и сейчас, живущий по принципу «придумал – сделал». И, похоже, в нашей России нам хорошо. Может быть, это залог того, что для следующего поколения – Generation Z – героями станем именно мы.