Oligarkh — музыка о России, ее травмах, корнях и современности
Санкт-Петербург — 4 января 2024, 19:00
Нижний Новгород — 5 января 2024, 23:00
Москва — 6 января 2024, 23:00
Название коллектива вызывает противоречивые эмоции. Что вы хотели им сказать?
Антон: Группа много играет со стереотипами о русской культуре, поэтому название — один из мемов отечественной истории. Мы перебрали много вариантов и в итоге остановились на самом ярком, не требующем какого-либо перевода и хорошо раскрывающем суть проекта.
Виктор: Мне нравятся абстрактные названия, которые каждый может интерпретировать по-своему. Если попробовать представить группу Oligarkh, ничего о нас не зная, легко сначала подумать, что мы исполняем шансон или рэп про то, насколько мы богаты. Но потом сразу придет мысль: «Нет, так точно не может быть, это же слишком тупо».
А: Слово «олигарх» имеет греческое происхождение. А мы много работаем с православным пластом культуры, в котором тоже много заимствований из греческого языка. Та же «евхаристия», например.
Какой путь прошла ваша группа?
А: Познакомились мы, когда работали вместе в одной типографии. А я еще подрабатывал на разных фестивалях и событиях Центра Курехина. Стал приглашать на них Витю. Там часто выступали артисты, которые занимались фольклором и этникой, здорово их переупаковывая. Они играли арабский трэп, цифровую кумбию, бэйли фанк и много чего еще.
В: Да, в Центре Курехина мы напитывались разными музыкальными экспериментами. А я параллельно основной работе, иногда на ней или вместо нее, очень плотно занимался электронной музыкой. И в какой-то момент появилась идея сделать то же самое, что ребята в Центре, только русское. В 2013 году была тревожная, наэлектризованная атмосфера в обществе, поэтому мы выложили свой первый альбом во «ВКонтакте», как ноунеймы. Следующий важный этап — мы начали давать концерты в России, Европе, Китае.
Каким вы видите свое положение на отечественной электронной сцене?
В: Я думаю, мы особнячок. Такой интересный островок. Особо никуда не вписываемся и сцену вокруг себя тоже не организуем. Но таких задач перед нами никогда и не стояло. Вот попробуй с нашей музыкой попасть на какую-нибудь вечеринку, куда люди пришли на сексе потанцевать, подрыгать попой. У нас контент другого свойства: русская готика с медленными басовыми ритмами.
А: Oligarkh никогда не был частью какого-то лейбла или фестиваля. Получается жанр из одной группы, поэтому в любом лайн-апе мы выглядим как…
В: Как вишенка на торте.
А: Ага, или как «золотой зуб во рту у прокаженного», цитируя классика.
В чем особенность звучания альбома «Земля и воля»?
В: Для подготовки обновленного издания я отдал альбом на пересведение своему другу звукорежиссеру, и он взбодрил все, что было вяло. Можно будет сравнить, как звучит то, что сделано дома на колонках Microlab 2, и то, что писалось в студии на колонках за два миллиона рублей.
А: Когда человек будет слушать альбом первый раз, у него, вероятно, возникнет когнитивный диссонанс. Сначала идет электронная подложка, и он подумает: «Ага, очередная электронная группа, все понятно». А потом вдруг — бац! — появляется Шаляпин. Из этого несоответствия рождаются эмоции. Если это непонимание и возмущение — тоже хорошо. Они побуждают пойти и разобраться. А там и зафанатеть недолго.
В: Это манифест молодого патриотически настроенного музыканта, который понимает, что у него внутри несколько эстетик смотрят друг на друга и хотят подружиться.
И что это за эстетики?
А: Хорошо, давайте попробуем пересчитать. С одной стороны, это футуристическая эстетика, ее определяет электронная, андеграундная составляющая. Вторая — этническая, то есть русский фольклор. Третья — православная, с ее золотом, храмами-иконами, многозначительными изречениями из Святого Писания или житий святых. Четвертая — российская повседневность. Обычно она представлена в медиа мрачновато: возьмем в качестве примера феномены Doomеr music и эстетику е****й [глуши]. Мы понимаем, что панельки — по-своему знаковые для отечественной культуры образы, такие же, как изба и печь. Они тоже прекрасно репрезентуют национальный характер. О чем группа Oligarkh? О России, о ее наследии, травмах, корнях и современности. У нас очень широкий спектр заимствований сэмплов: от программы « Играй гармонь» до ансамбля Покровского, исполняющего тексты Велимира Хлебникова, который в 20-е годы писал, опираясь на фольклор.
В: Можете себе подобное представить? А такое было.
А: Кстати, название альбома «Земля и воля» говорит вам что-то само по себе, в отрыве от группы Oligarkh?
Я как раз хотела спросить: зачем вам понадобилась отсылка к тайному революционному обществу XIX века?
А: Во-первых, они были самой крупной и успешной освободительной анонимной организацией в истории России. Каждый участник знал только своего разводящего. К тому же они вышли из народников. А нас как раз интересует национальная музыка, «хождения в народ» за сэмплами. И первый альбом мы выпустили, изначально сохраняя анонимность.
В: На самом деле идея родилась абсолютно в отрыве от этой организации. Название всегда должно быть крутым и отражать в духовном плане происходящее на альбоме. А на Руси что всегда было самым ценным? Это земля и воля.
Тогда задам один вопрос в связи с этим…
А: Как нас еще не посадили?
Нет, пока другой. При таком разнообразии источников что для вас служит главным критерием подбора референсов?
В: Звучание.
А: Вот так же, как вы выбираете кофточки, — так и мы смотрим, идет не идет, подходит не подходит. Если звучания нет, то и музыки нет.
В: Причем качество записи не имеет значения. Важно, чтобы она трогала струны моей души, так как именно я выбираю сэмплы. Обычно интуитивно это делаю, пытаясь понять, верю я этому источнику или нет. Конечно, можно поступать как нейросети, которые смешивают все подряд и выдают 10 тысяч вариантов микса. Но у нас другая задача.
А: Мы хотим, чтобы целое было больше, чем его составляющие по отдельности или их механическое соединение. Таких музыкантов, как мы, легко объявить скучными плагиаторами. Только вся человеческая культура построена на пересказывании одних и тех же историй в новом антураже. Поэтому жаловаться «Ой, это не оригинально» бессмысленно. Нейросеть не может за вас придумать, что совместить и как, а еще за ее действиями нет душевных переживаний.
Как вам удается при обращении к «народному материалу» быть актуальными и не впадать в крайности? В ту же самую «клюкву», например?
А: С нашей точки зрения, что знают все — оно и есть народное. То есть это, например, и Летов, и «Во поле березка». Не бесспорная позиция, мы согласны, но сейчас работаем с ней. А от «клюквы» спасает вкус, который постоянно надо воспитывать: разговаривать с умными людьми и читать умные книжки, смотреть хорошие фильмы и слушать хорошую музыку.
Что же повлияло на ваш вкус и сформировало вас как артистов?
В: Чувство прекрасного и возвышенного, легкое стремление к невидимой гармонии. А музыка и юмор дали мне свет и причину жить. Когда папа мне поставил «Битлз», я понял, что жизнь — это не только про боль и унижения, а еще про радость и праздник каждый день. Потом были и Майкл Джексон, и Scooter, и Thе Prodigy, и «Психея», и Enter Shikari, и Skrillex. Всем им я благодарен за духовную пищу.
А: А у меня дурная наследственность: я сын историка искусства. В Эрмитаж меня таскали уже с четырех лет. Потом я был одним из участников киноклуба в Питере. В дальнейшем мне эта насмотренность очень помогла: я занимаюсь визуалом у нас в группе. Да и вообще, звездное небо над нами, моральный закон внутри нас.
Зачем идти на ваш концерт и слушать вашу музыку?
А: Потому что мы даем услышать по-новому знакомый материал. Людей вскрывает: «Мне песню эту мама как колыбельную в детстве пела, а вы из нее сделали что-то невероятное, вау!»
В: В студии нашей целью является создание лучшего русского фольклорного альбома. Мы отвечаем на вопрос, как должна звучать русская фолк-музыка будущего. Мы нашли слово, которое описывает наше творчество, — этнофутуризм. Это интересно, здесь есть куда разгуляться фантазии. Вообще, нужно на жизнь смотреть под разными углами.
А: А на концертах у нас интересно. Иногда люди даже больше приходят на видеоарт посмотреть. Это как раз моя зона ответственности. Я профессионально занимаюсь сценическим визуалом, оформлял стадионные шоу для ЛСП, «Сплина», GONE.Fludd, Гречки. Помимо веселых спецэффектов, на концертах у нас обалдительная аудитория — умная, приятная, иногда водящая хороводы. Если у кого-то есть проблемы с собственным «россиянством», приходи к нам и забудь стыд. В хорошем смысле, разумеется.
В: Мы даем ключ к пониманию того, что русская культура имеет полное право жить, видоизменяться и быть любимой. Это не проходит незаметно, это остается в голове и дает свои плоды. Может, не сразу, но точно дает. У меня есть потребность любить Россию, и через свое творчество я это делаю.