Эдип Царь

Если бы лауреаты «Большой книги», в финалистах которой оказался «Эдип Царь», определялись с помощью безмена, то этот огромный 600-страничный том оказался бы в первой тройке. Многоголосная фантазия на тему одноименной трагедии Софокла еще раз — вслед за «Медеей» Улицкой и «Шлемом ужаса» Пелевина — доказывает, что творения античных гениев часто живее и актуальнее некоторых современных сочинений. Древние апокрифы с легкостью необычайной вписываются в советско-русские реалии, превращая обитателей Потьмы и Нижней Тузоловки в Иокасту, Лайя и Эдипа.

В книге Волкова соблюдены все софокловы коллизии: и родительское предательство, и отцеубийство, и инцест. Кто-то справедливо упрекнет автора «Эдипа Царя» в нарочитой эксплуатации бессмертного сюжета: опять постмодерн, ну сколько же можно. Но миф — на то и миф, чтобы его без конца интерпретировали; главное, чтобы хорошо получилось. И, надо признать, мало известный даже специалистам писатель справился с весьма сложной задачей: сумел искусно сплести тугой, плотный и увлекательный, а самое главное — ненавязчивый орнамент из древнего эпоса и русского реализма. Неспешно-тягучий, завораживающий, как «Улисс» Джойса, роман нашего современника не уступает сочинению прославленного ирландца ни по объему, ни по многослойности. Правда, художественная новизна волковского опуса небесспорна, но стоит ли ждать оригинальности от мифа? Так что оторваться от этого диковато оформленного тома будет непросто даже искушенному читателю.