ЖУРНАЛ HISTORICUM – БУДУЩЕЕ ТОЖЕ СТАНЕТ ИСТОРИЕЙ
Рутинная работа над законами – это не про них. Зато они умели превращать любое заседание Думы в зрелище. Депутатов тысячи, но таких как они – единицы. Предлагаем вашему вниманию отрывки из материала Сергея Ерженкова «Короли парламентского эпатажа…».
Российская Дума давно не балует нас зрелищами. Народные артисты, спортсмены и даже водевильный ветеран Жириновский – все те, кому вроде бы по статусу положено привносить «карнавальность» в монотонную работу парламента, – в последнее время как-то сникли.
Пройдешься раньше по думского коридору – всюду жизнь, голоса, двери настежь, курят прямо на рабочем месте. Сейчас уже не то. Коридоры величественны и пустынны, как древние усыпальницы. Холод мрамора и скрип паркета. Скорее мышь мимо тебя проскочит, чем депутат.
К 110-летию российского парламентаризма мы составили для вас тройку самых эпатажных депутатов.
ВЯЧЕСЛАВ МАРЫЧЕВ
Вячеслава Марычева можно считать одним из первых исполнителей костюмированных скетчей на постсоветском пространстве. Каждый его костюм нес семиотический смысл и соответствовал тематике думских прений. В обычные дни Марычев щеголял в малиновом пиджаке, ставшем главным символом 1990-х. Но зрители запомнили его по накладной силиконовой груди, которую он надел на заседание, где обсуждалась проблема детской проституции.
Были и другие экстравагантные костюмы. Если Дума говорила о бедственном положении блокадников или растущем числе бездомных, депутат приходил на заседание в ватнике и лохмотьях.
В 1995 году, когда Анатолий Собчак пытался лишить его неприкосновенности, Марычев пришел на пресс-конференцию в ушанке и футболке с надписью «Век Думы не видать». Выпускник актерского отделения музучилища при Ленинградской консерватории, актер Петрозаводского драматического театра, в политику Марычев попал случайно. Время было такое, когда первые могли стать последними, а последние – первыми.
ВЛАДИМИР ПУРИШКЕВИЧ
В чем в чем, а в степени демократизма дореволюционная Дума едва ли уступала российскому парламенту середины 1990-х.
Главной звездой на политическом небосклоне тех лет был Владимир Митрофанович Пуришкевич, убежденный монархист, черносотенец и участник расправы над Распутиным. Во время выступлений коллег он постоянно вскакивал с места, размахивал руками и выкрикивал истошным голосом оскорбления, подчас антисемитские. Даже соратники по фракции отмечали крутой нрав и вспыльчивость Пуришкевича и по мере сил старались его сдерживать. Впрочем, безуспешно. Когда он выходил из себя и начинал бросать с кафедры стаканы с водой, прицеливаясь то в Милюкова, то еще в кого-то из своих оппонентов, охрана Таврического дворца под улюлюканье остальных депутатов на руках выносила его из зала.
Пуришкевич играл настолько заметную роль в политической жизни тех лет, что поэты посвящали ему стихи. К слову, Лев Толстой, прочитав рассказ молодого Пуришкевича, тогда еще студента Новороссийского университета, написал в рецензии: «Весьма недурно, однако слишком цветисто по форме».
АЛЕКСЕЙ КУЗНЕЦОВ
19 мая 1907 года около трех часов ночи член Государственной думы Алексей Федорович Кузнецов, будучи на кураже, стал демонстративно, привлекая всеобщее внимание, отправлять естественную надобность. Почин депутата поддержал сотрудник газеты «Русь» Василий Павлович Ликин. Заметив непристойность, городовые вежливо попросили хулиганов пресечь свои действия.
Поддавшись искушениям столичной жизни, Кузнецов стал частным гостем увеселительных заведений, откуда из-за своего буйного нрава нередко попадал в полицейский участок. После очередного такого задержания он вроде бы одумался, взял себя в руки и решил на время сменить обстановку. Для этого поехал домой в Тверскую губернию. На полпути, узнаем мы из расследования газеты «Новое время», Кузнецов опять сорвался и в одном из трактиров Торжка учинил пьяную драку. Власти Торжка сообщили об инциденте в Государственную думу, после чего Кузнецова исключили из группы социалистов-революционеров, а за пять дней до роспуска Думы лишили мандата.
Сложив с себя полномочия, Кузнецов вернулся в родную деревню и попробовал заняться заготовкой и сушкой грибов. С предпринимательством как-то сразу не заладилось: прогорел. Кузнецов привычным для себя способом отрефлексировал неудачи – опять запил и ввязался в потасовку. На этот раз лишенному депутатского иммунитета Кузнецову избежать наказания не удалось.
В тюрьме он познакомился с известным «медвежатником» Яном Петерсом по кличке Васька Страус. После освобождения их пути снова пересеклись, и Васька Страус привлек бывшего депутата в свою банду, обучив его нехитрому ремеслу наводчика. В преступном мире Кузнецова знали, как Депутата. Как сложилась судьба бывшего депутата и что с ним стало после революции – история умалчивает.
Полностью прочитать статью можно в майском номере журнала HISTORICUM
Подписаться на журнал HISTORICUM можно по адресу: http://historicum.ru/subscriptionpage