Интервью c Уильямом Фридкиным

В 70-х он отрывал головы в "Экзорцисте" и снял лучшую в истории автопогоню во "Французском связном". Сейчас на экраны выходит новый, снова жуткий фильм 71-летнего режиссера — "Глюки".

В "Глюках" вы вернулись к двум людям, кричащим в спальне.

Для начала скажу, что таково видение драматурга Трейси Леттса, автора пьесы, по которой снят фильм. У нас с ним похожие взгляды на мир, иначе я бы и не брался за это. Я верю, что в каждом из нас живет добро и зло — и идет постоянная борьба за то, чтобы побеждали наши лучшие стороны. Зачастую мы ее проигрываем. На самом деле, я думаю, Трейси хотел сделать черную комедию.

"Экзорцист" тоже довольно смешной: все эти хиппи-детишки, матерящиеся, блюющие… Нужна сила Христа, чтобы направить их.

(Смеется.) Никогда так о нем не думал. Это фильм о тайне веры. Я на самом деле верю в зло и божественную силу, что преодолевает его. "Глюки" — не такой фильм. Здесь все замешано на бессознательном страхе.

Есть ли сейчас что-то, чего вы бессознательно боитесь?

(После паузы.) Потерять рассудок. Такое часто случается, когда стареешь. Или подхватить серьезную болезнь. Еще я вырос, убежденный, что Америка будет вечной. Больше я так не думаю. Но никто не виноват.

Интересно слышать это от киношника 70-х, вы же из тех, кто пришел в Голливуд и сверг тогдашних великих.

Нас это не волновало — мы просто хотели работать. Я имею в виду, если ты приходишь работать в журнал, ты же не хочешь завладеть им. Ты хочешь писать и получать за это деньги.

Вы понимаете, что нужно нынешнему Голливуду?

Я не думаю, что когда-либо понимал. Я бы не стал делать "Спайдермена" и за 100 миллионов долларов. Просто это не мое. Может быть, это хороший фильм… Но я этого не узнаю. Он же ведь все равно не для взрослых, верно?

Вы не чувствуете возмущения из-за того, как сложилась карьера?

А я должен? Такого слова даже нет в моем лексиконе. Я очень сильно зациклен на себе, так что если бы я почувствовал это, я бы сел и хорошенько это обдумал.

Многие режиссеры это чувствуют.

Наверное. Но я не такой. Я не буду сидеть в долбаном кресле-качалке и думать: "Боже! Я выиграл "Оскар" 80 лет назад, и что со мной стало?" Меня таким не купишь.