Три сестры
Главное, что удивляет в этой сценической версии чеховского шедевра, ее слишком умилительная, мягкая интонация. В ней
никто не кричит, даже Чебутыкин
(Юрий Степанов) не бьет в алкогольном припадке драгоценные часы семейную реликвию,
а случайно выпускает их из рук.
Даже Наташа (Мадлен Джабраилова) не вопит дурным голосом: «Почему здесь валяется вилка?!» а удивленно вопрошает, извлекая прибор из детской коляски.
Здесь чеховские люди не разобщены. Они словно часть того толстовского, семейного, исчезнувшего счастья, о котором уже долгие годы грезит Фоменко. В этом
спектакле нет горечи, боли неисполненных надежд, истерических
криков об уходящем времени. Все
в доме Прозоровых, в отношениях
Маши, Ирины (Полина и Ксения
Кутеповы) и Ольги (Галина Тюнина) полно тихого приятия жизни, выработанной воспитанием привычки существовать просто и без
надрыва. Здесь Андрей (Андрей
Козаков) любит Наташу, охотно
и безвольно отдаваясь ее ласкам.
Мягкий и слабый, он тонет в ее цепких, полнокровных объятиях
и с плотской радостью откликается на простоту ее комфорта.
Но самая заметная новость спектакля вводный персонаж, Человек в пенсне (Олег Любимов).
Очевидно, за долгие годы, что Фоменко не ставил Чехова, фигура
писателя превратилась для него
в самостоятельного героя, которому он делегировал свои права. Человек в пенсне то и дело выбегает
на площадку, вторгаясь в игру актеров с комментариями или репликами. В тонкой фоменковской
акварели этот вводный персонаж
выглядит неуместным и наивным. Как будто Фоменко не смог
уместить все свои мысли о Чехове
в пространство пьесы и отвоевал
себе дополнительные права.
И вот странность акварельная, нежная вязь этого спектакля,
его спокойная интонация начинают наконец раздражать. И внезапно наступает отчаянный приступ желания: чтобы все друг на друга кричали, бросались вилками, часами, Бобиками и в истерике рыдали о любви.