Подводим итоги кризиса
Плюсы: К началу осени голливудские киностудии доложили, что прошедшее лето стало рекордным по мировым кассовым сборам — 5,8 млрд долл. Как и во время Великой депрессии, Голливуд расцвел. Первое место занял мультфильм «Ледниковый период-3», собравший 640 млн долл. по миру, из которых 44 млн долл. — в России. Это тоже рекорд, теперь уже российского проката. В кризисные времена, как известно, успехом пользуются вещи проверенные, веселые и дешевые. Прошедшая в этом году Ночь музеев собирала очереди начиная с обеда. Открывшийся перед кризисом Центр современной культуры «Гараж» совмещает выставки мирового уровня с симпатичными детскими праздниками и недостатка в публике не испытывает. Появившийся весной типичный «паб на бульваре» «Джон Донн» сразу стал успешным благодаря ирландскому пиву, фиш-энд-чипс и непринужденной атмосфере. Москва давно пытается стать цивилизованной столицей, и кризис неожиданно может ей помочь.
Минусы: После удара по банкам и недвижимости кризис замахнулся на прессу. К лету 2009-го закрылось 50 изданий — первыми, по горькой иронии, журналы, которые были призваны учить нас тратить деньги — Smart Money, например.
Русское кино, давно мечтавшее побить Голливуд на своей территории, потерпело поражение — весной «Обитаемый остров-2» с треском провалился, а продюсер Леонид Ярмольник недавно заявил, что потерял на «успешных» «Стилягах» 18 млн (!) долл. Закрылись или переживают упадок несколько пафосных клубов, куда до кризиса мечтала попасть любая девушка в поисках приличного жениха. Теперь приоритеты изменились, девушка отложила поход в Marc Jacobs и задумалась о том, как поддержать свой докризисный образ жизни. Среди сокращенных стало модно говорить о «своем маленьком деле», а Оксана Робски заявила Time Out: «С литературой, похоже, все».
Книги
Плюс: Как ни странно, статистика за первое полугодие 2009 года показывает, что россияне стали больше читать. Причем, читать они начали не романы про жизненные перипетии обитателей Рублевки, а самые настоящие книжки, написанные настоящими писателями или учеными. К примеру, одной из самых читаемых книг стала «Апология математики», которую написал профессор МГУ Владимир Успенский.
Минус: Закрылся магазин «Букбери», который планировался как демократичный книжный супермаркет. Он и до кризиса был средней степени успешности, сложная экономическая ситуация его доконала. Здесь есть такое правило: или вы точно попадаете в свою целевую аудиторию, или вы должны быть лучше, чем другие крупные книжные магазины. А «Букбери» ничем не смогли конкурировать с той же «Москвой» и «Домом книги». Участники книжного рынка говорят, что «Букбери» был поражен конфликтом владельцев задолго до кризиса. И как только денежные потоки сократились, его закрыли, потому что никто его особенно и не хотел.
Наталья Кочеткова, литературный обозреватель:
До кризиса у книжных издательств была «веерная политика»: издавать много наименований небольшими тиражами. Если что-то «пошло» в народ — допечатывали, «не пошло» — ну и бог с ним. Кризис поставил издательства в жесткие рамки, у них уже нет возможности экспериментировать, Нужно издавать только то, что гарантированно будет продаваться. Из-за подобных изменений у многих возникло опасение, что будет издаваться в основном всякий мусор, который пользовался в докризисные времена большим успехом. Но вопреки прогнозам сегмент популярной литературы просел. Робски, Минаев, Царева с их гламурными и антигламурными опусами стали не особенно востребованы. На удивление народ потянулся к настоящим писателям. Хорошо продаются книги Дины Рубинной, Людмилы Улицкой.
Последняя книжная ярмарка была просто переполнена качественными книгами. Жанр серьезной литературы занял доминирующие позиции. Что касается книжных магазинов, то здесь ситуация неоднозначная. «Московский Дом книги» и «Библио глобус» — это просто торговые площадки крупных издательств — АСТ, «Эксмо» и «Азбуки Аттикус». Единственный крупный книжный магазин, который остается на сегодняшний день актуальным — это «Москва». Там представлены все издательства и есть из чего выбирать.
Александр Гаврилов, открыл книжную лавку «Додо»
Мы задумали создать сеть небольших книжных лавочек в Москве. Первый магазин уже работает и именно кризис этому способствовал. Люди стали больше читать, и читать не что попало, а достойные книги. Раньше у людей не было времени читать, а теперь есть. Я не думаю, что американские ребята, которые начали кризис, затеяли все это для того, чтобы мы открыли магазин на Рождественском бульваре, но я им благодарен. Существуют два пути ведения бизнеса. Первый — ты берешь чужие деньги и отдаешь чужим людям, которые развивают твой бизнес. Второй путь — ты берешь свои деньги и все делаешь сам. Те, кто шел первой дорогой, прогорели: чужие деньги подорожали, а чужие руки оказались неэффективными в тяжелые времена. Мы пошли по второму пути и все делаем сами. Как оказалось, открыть книжный магазин в Москве можно на деньги, сэкономленные на завтраках. В наш первый магазин мы не вложили даже $30 тыс., а он уже работает. Мы получили два подарка от кризиса: общественную готовность читать и низкие арендные ставки. Я сам лично искал помещение, не прибегая к помощи риэлторов, потому что в связи с кризисом они совсем озверели. Я написал в ЖЖ о том, что риэлторы сошли с ума и я не могу найти площадь за приемлемые деньги, и уже через два с половиной часа ко мне в ЖЖ пришел владелец помещения и предложил прямую аренду за внятные деньги. Мы планируем открыть еще 3 магазина в Москве и посмотрим, куда развиваться дальше в регионы. Наш магазин — не просто пространство, нашпигованное новыми книгами различных издательств, как многие другие московские магазины. Мы знаем, какие книжки хорошие, мы их отобрали и предложили нашим покупателям.
Плюс: Ситуация на российском арт-рынке была явно перегрета и кризис выступил в роли стиральной машины. С российского рынка уходят псевдо-художники, которые умудрялись продавать людям из Кемерова художественный мусор за большие деньги.
Минус: Активность российского арт-сообщества снизилась. У многих галерей нет денег для участия в выставках, а у музеев нет бюджетов на организацию выставок. В начале лета закрылась «АРТСтрелка», а теперь меняет дислокацию и галерея Фолькера Диля Diehl + Gallery One. По слухам он съезжает из двухэтажного помещения на Смоленской набережной, потому что инвесторы не в состоянии оплачивать высокую аренду.
Михаил Розанов, фотограф, стал меньше снимать, но работа есть:
До кризиса я очень много ездил по стране и снимал для крупных корпораций, а сейчас они перестали заказывать выездные съемки и используют фотографии годовой давности. Экономят. В декабре 2008-го еще были съемки: мы тогда, помню, в Риме выполняли мощный заказ. В январе-феврале было совсем плохо — я в полной мере ощутил кризис. В марте понемногу все стало налаживаться, опять съемки начались. С апреля начали покупать мои работы. В кризисе лично я плюсов не вижу, но и вся эта истерия по поводу того, что все плохо и все умрет — это полная чушь. Вот сейчас я разговариваю с вами и нахожусь на заказной съемке — значит, все хорошо.
Правда, если сравнить с тем, что было до кризиса, то сейчас дела обстоят хуже. Год назад покупали вообще не глядя, просто сметали все как пылесосом. Сейчас меньше покупают, не в таких объемах. Зато сейчас покупают только те, кто действительно разбирается в фотографии, любит ее и знает цену тому, что он берет.
Анатолий Журавлев, художник, открывает собственную галерею Project room
В условиях кризиса иногда бывает проще заявить о себе и продвинуться, потому что многие уходят с рынка и освобождают тебе дорогу. Я не открываю галерею в привычном смысле этого слова. Мой проект — это новая для российского арт-рынка ситуация, новаторская для Москвы, но на Западе есть удачные аналоги. Проект запущен, уже есть помещение, там идет ремонт, построены стены. Моей задачей было при минимальных вложениях создать площадку с международным резонансом. Я не хочу делать вторую АРТСтрелку, буду привозить по 1-2 работы, но такие, которые подходят под мой концепт. Всего пока планирую 4-5 проектов в год.
На хороших художников по-прежнему есть спрос, их работы продаются, а все вторичное перестало покупаться. Явный плюс: спекуляций на российском арт-рынке стало меньше, вымывается все ненастоящее. Что касается минусов — их для арт-сообщества безусловно больше: урезали бюджеты музеи и государственные институции, коллекционеры стали покупать меньше, многие галереи отказались от участия в ярмарках. Но наша российская ситуация особая, у нас и так не было нормального сложившегося рынка, как на западе. Все покупали по знакомству: ты хороший парень, тебя знают мои друзья, они мне тебя рекомендовали, я у тебя куплю. И если до кризиса выгребали абсолютно все без разбора, то сейчас если и покупают, то что-то действительно стоящее. Так что кризис, возможно, поможет созданию цивилизованного рынка искусства. Я во всяком случае на это сильно рассчитываю.
Плюс: Закрылись и будут закрываться изжившие себя и никому не нужные «типа модные» магазины, зато открываются новые, европейского уровня с интересными концепциями. Для того, чтобы выжить и выдержать конкурентную борьбу, продавцы предлагают своим покупателям не только одежду, но и необычную атмосферу.
Минус: Одежда люксовых марок стала еще дороже из-за повышения курса евро и таможенных пошлин. В связи с этими же обстоятельствами ее количество в магазинах сократилось.
Владимир Спектр, предприниматель, закрыл свой магазин интеллектуальной моды:
Мы пытались продвигать некие интеллектуальные марки молодых дизайнеров. В Москве мы закрылись вот почему: несмотря на то, что ниша этой интеллектуальной моды существует, мы были не единственными, и надо признать, ничего уникального не предлагали. После того, как случился кризис и вырос курс евро, мы сразу начали терять деньги. Вся модная индустрия, причем не только в России, потеряла в связи с кризисом — продажи упали. И если кто-то вам будет говорить, что это не так — это вранье. Раньше люди приходили и тратили без оглядки в период, когда нет скидок, по $10 тысяч и уходили очень довольные. Сейчас все ждут начала скидок. Но у нас в стране когда ты торгуешь со скидкой 50%, ты уже не зарабатываешь практически ничего, а когда 70% — вообще работаешь в убыток. Покупают по объему столько же, но денег тратят меньше, потому что берут на скидках.
В итоге низкие доходы и огромные ставки аренды нас просто задушили. За магазин на Кутузовском проспекте мы платили 60 тысяч евро в месяц. До кризиса мы очень неплохо справлялись и даже были в прибыли, хотя миллионов не зарабатывали. Когда мы поняли, что не вытягиваем такую арендную плату, как и большинство московских бизнесменов поговорили с арендодателями и попытались снизить ставки аренды. Нам их снизили, но совсем незначительно, буквально на 15%. Поэтому было принято решение закрыть все московские проекты, но при этом произошла странная история. В Петербурге у нас очень неплохо обстоят дела. Может быть, это связано с тем, что меньше конкуренции. Если раньше у нас был конкурентом один крупный магазин, то сейчас он ушел из нашей ниши и переформатировался в сторону luxury-брендов. У нас сложился круг постоянных покупателей, и мы даже сейчас открыли второй магазин.
Евгения Федоровская, совладелица интернет-магазина click-boutique:
Мы начали создавать этот проект в самый разгар кризиса, в конце февраля. Компания, владеющая крупной сетью магазинов одежды, где мы работали, сильно сократила штат сотрудников. После сокращения мы поняли, что не хотим больше работать на кого-то, а хотим работать на себя. Тем более, мы очень хорошо знали этот рынок изнутри. Изначально была идея: минимизировать затраты на аренду и воспользоваться своими связями с дизайнерами. Мы решили не ждать, когда заработает сайт, и начали деятельность в блогах и социальных сетях. Постепенно у нас начали появляться друзья, и к тому моменту, когда мы запустили интернет-магазин, о нас уже выходили публикации, в нашем блоге было больше 500 друзей, которые у нас покупали вещи и приезжали за заказами к нам домой. Мы отправляли заказы по почте — в Норвегию, во Владивосток, в Воронеж. Параллельно разрабатывали сайт, и два месяца назад, когда он был готов, мы сразу въехали в свой офис в Столешниковом переулке и открыли магазин.
В пиар и в рекламу мы не вложили ни одного рубля — все путем сарафанного радио и активности в блогах. Наша торговая площадка — это в первую очередь интернет-магазин, а шоу-рум в Столешниковом — это не торговая площадь, не магазин с вывеской и открытой витриной. У нас закрытый офис, который стоит совершенно других денег. В основном сюда приходят люди, которые хотят посмотреть то, что уже увидели на сайте, или те, кто уже сделал заказ на сайте, но не заказали курьерскую доставку, а решили сами забрать из офиса. У нас пока нет серьезной прибыли, но доходы позволяют развиваться. Мы начинали с нуля, а сейчас появляются какие-то новые марки, которые мы сами закупаем на вырученные деньги.
Ночные клубы
Плюс: Эксперты и просто опытные люди говорят, что в ближайшее время будут открываться и процветать демократичные места. Люди пытаются снять стресс и отвлечься, но много денег на это тратить не готовы.
Минус: В Москву стали привозить меньше ди-джеев с мировыми именами и большими гонорарами — на это банально нет денег.
Кирилл Салдадзе, совладелец клуба «Пропаганда»:
«Пропаганда» всегда была и остается местом с довольно демократичными ценами на еду, алкоголь, с бесплатным входом, поэтому мы, возможно, находимся в лучшем положении, чем другие, более дорогие места. Конечно, кризис ощутили все. Это проявилось, естественно, в повышении цен поставщиками, поубавилось рекламных денег у некоторых наших партнеров. Однако сами мы стараемся, чтобы цены оставались оправданными, повышаем их всегда очень неохотно и постепенно, чтобы это меньше ощущалось гостями. Пока нам удается работать без сокращения штата и без понижения зарплат.
Правда, чуть реже стали приезжать иностранные диджеи, но это, пожалуй, единственная «антикризисная» мера. Стабильность «Пропаганды», думаю, можно объяснить тем, что поскольку это наш единственный бизнес, в него вкладывается вся энергия учредителей. Мы стараемся не распыляться, а если расширяемся и работаем над открытием нового места, то делаем это не быстро, но основательно. Так было и с «Филиалом» — нашим новым кафе. Мы, конечно же, рассчитываем на успех этого места, несмотря на то , что оно открылось по совпадению в кризисный год.
Константин Букарев, открыл на месте своего бара «1171» новое заведение XXXX:
Мне не повезло — «1171» на Саввинской набережной был вынужден закрыться. На прежнем месте мы совместно с питерской командой
открыли XXXX. Если бы не кризис, «1171» бы процветал. У нового места не поменялся формат, а поменялись условия финансового управления. Мне сейчас очень хочется продолжить тему баров. Я думаю, что будущее за ними. Наш народ больше пьющий, чем веселящийся. Единственный приличный бар «30/7» закрылся, а те, которые открываются, тяготеют к свойственной Москве пафосности, и это их погубит. Мне же хочется попробовать что-то сделать именно в среднем сегменте. Демократичные места от кризиса явно выиграли — стало больше дешевых помещений, и владельцы поняли, что зарабатывать можно с оборота, а не с бешеных наценок, как это было раньше.
Плюс: В кинотеатрах показывают все меньше отечественного высокобюджетного мусора.
Минус: Наряду с мусором страдают и профессионалы. Скоро на наших экранах снова будут идти один Голливуд и фильмы про Вторую мировую войну, снятые Никитой Михалковым. Многие молодые талантливые кинематографисты давно сидят
без работы.
Арам Мовсесян, директор по кинопроизводству студии «Централ Партнершип»:
Прокатное кино и так было в кризисе. Может быть, даже благо, что кризис произошел, а то было бы еще хуже. Сейчас у кинопродюсеров наступило некое отрезвление. Практически все большие фильмы в экономическом плане были не очень успешны. Не берусь судить художественное содержание, но российский зритель не голосует за русское кино. В начале 2000-х казалось, что стоит нам сделать технически качественное жанровое кино, и русский зритель изначально предпочтет его, потому что оно отечественное. Этого не произошло. Напротив, статистика последних нескольких лет показывает, что произошло некое отторжение после того, как фильмы среднего и низкого качества анонсировались как «главная премьера» или «блокбастер года», а на поверку оказывалось, что это нечто очень среднее. Теперь, когда нет таких шальных денег, кинопродюсеры сто раз подумают, прежде чем что-то снять.
С одной стороны — меньше фильмов стало производиться, но с другой — если твой проект не востребован, значит, в нем нет необходимости. На мой взгляд, сериалы — это более понятный бизнес, в отличие от прокатного кино. И кризис, слава богу, дал нам время заняться производством качественного сериала. Из списка из 5-6 историй нам приглянулся сценарий «Доктора Тырсы», который многие называют аналогом американского сериала «Доктор Хаус», хотя это не совсем так. Наш сценарий более адаптирован к российскому зрителю. Реально мы поняли, что у нас хороший сериал и сценарий почти западного уровня, когда получили первые две серии. С этим стоит рискнуть.
Карен Шахназаров, генеральный директор студии «Мосфильм»:
Полгода назад, в самый разгар кризиса, Шахназаров дал интервью, повергшее в панику всю киноиндустрию. «Пройдите по павильонам — они пустые. И у нас еще дела обстоят лучше, чем везде», — рассказал гендиректор главной киностудии страны, имея в виду, что в этом году ничего нового не запускается. Сразу вспомнились 90-е годы, когда у нас был только один действующий режиссер — Никита Михалков.
Плюс: Ситуация похожа на клубную — демократичные городские сети с правильной политикой развиваются и процветают.
Минус: Многие рестораны с редкой, не особенно востребованной кухней перерождаются и мутируют, поэтому пусть вас не удивляет, если, придя на ужин в аргентинский ресторан, вы обнаружите в меню хачапури. Закрыт один из старейших ресторанов «Ностальжи». «У на ремонт», — сказал ресторатор Игорь Бухарин. На вопрос, когда «Ностальжи» откроется вновь, он грустно ответил: «Не знаю. Идет со скрипом». Поменяет ли он концепцию после ремонта — неизвестно.
Алексей Романов, Генеральный директор сети ресторанов «Япоша»:
У нас все очень хорошо — с наступлением кризиса прирост товарооборота только увеличился за счет новых гостей, которые перешли к нам в том числе из более «прижимистых» ресторанов нашего сегмента. Я считаю, что главная ошибка рестораторов в кризис — это желание получить прибыль. Мы же ставим на первое место гостя, а на второе место прибыль. Мы всегда работали честно и без фокусов, не жадничали. У нас нет скидок, мы сразу предлагаем адекватную цену и остаемся, возможно, самыми доступными ресторанами в своем сегменте (в течение трех лет у нас можно купить суши лосось за 29 р.).
В рублевом измерении средний счет практически не изменился, а произошло распределение между продажами блюд и напитков: несколько сократились продажи крепкого алкоголя, но увеличилась продажа блюд. Причина очевидна: люди прекрасно знают, сколько стоит алкоголь в супермаркетах. Наш ресторан кроме качественной кухни и очень демократичных цен предлагает довольно интересную концепцию, которая нравится нашим гостям: суши и антисуши. Ведь не все любят суши, кто-то любит вареники с вишней, и мы попытались это объединить в одном меню. Всю концепцию сети «Япоша» придумал Дмитрий Сергеев, один из учредителей Ginza Project.
Митя Борисов, ресторатор, «Маяк», «Квартира 44», «Жан-Жак», «Джон Донн»:
Мне как капиталисту и работодателю симпатично то, что люди пришли в себя в смысле зарплат. До кризиса все просили какие-то совсем неадекватные деньги, а сейчас все встало на свои места. В Москве, в отличие от провинции есть возможность заработать, если ты не ленивый. Дорогие рестораны просели, потому что доходы по отношению к евро упали, но в рублевой зоне тоже вполне можно работать и зарабатывать. У нас недорогие демократичные места и хорошая атмосфера. Не важно — английский паб или рюмочная, главное, чтобы там гостям было комфортно. Те, кто хочет сейчас сэкономить, с удовольствием «спустились» к нам. И это очень здорово.