16 наслаждений
О мероприятии
Роберт Хелленга разворачивает детективный сюжет романа на фоне Флоренции и ее искусства. Но главной его темой стала судьба героини, 29-летней библиотекарши из Чикаго, ее эмоциональное пробуждение и обретение уверенности в себе.
В ноябре 1966 года река Арно вышла из берегов и затопила Флоренцию. Со всего мира в город Боккаччо и Боттичелли съехались специалисты и волонтеры, готовые отмывать от грязи и просушивать картины, гравюры, старинные книги. В их числе — 29-летняя Марго, библиотекарша из Чикаго, от чьего лица ведется рассказ. На первый взгляд она настоящий книжный червь: тихая, застенчивая, одинокая. Но в тихом омуте, как и положено, водятся черти: едва героиня вступает на благословенную итальянскую землю, они начинают, пихаясь локтями, вылезать наружу.
Марго попадает в женский монастырь, прямо там закручивает роман с жуликоватым итальянским реставратором, но при этом не забывает спасать старые книги. В их числе оказывается первое издание "Похотливых сонетов" Пьетро Аретино, знаменитого плейбоя XVI века, сопровожденное уникальными откровенными гравюрами. Как ни странно, этот том обнаруживается в библиотеке монастыря, куда его принесла в XVIII веке передовая женщина своего времени Лючия де Медичи, племянница Козимо III. Современная настоятельница обители ей под стать: она давно ведет с местным епископом упорную борьбу: как и все прелаты-мужчины во все века, иерарх склонен недооценивать роль женщин в католической церкви. И фривольная книга Аретино должна стать сильным аргументом в их споре.
К счастью, автора (в отличие, скажем, от Дэна Брауна) интересует не столько детективный сюжет и "альтернативное христианство", сколько судьба героини — ее эмоциональное пробуждение и обретение уверенности в себе. Кроме того, видно, что Хелленга влюблен во Флоренцию и ее искусство.
Отдельное удовольствие доставляет перевод. Лариса Немоляева мужественно справляется с многочисленными итальянскими словечками и даже с очень специфическим лексиконом переплетного дела. Но больше ни на что сил, видимо, не хватило. Поэтому стигматы Франциска Ассизского — у нее превращаются в "позорные клейма" (!), а японская "книга у изголовья" (Pillow Book, явная отсылка к книге Сэй Сенагон) — в инновационную "книгу-подушку". На каждом шагу, как в компьютерной бродилке, — неожиданное препятствие, которое приходится преодолевать, призвав на помощь смекалку. Спасибо редакторам издательства "Гаятри" за неожиданное развлечение.