Я — Шарлотта Симонс

Чудо-дитя с Голубых гор, дочка набожной мамочки и грубоватого, но душевного папочки, выигрывает президентскую стипендию и отправляется изучать философию в престижный университет Дьюпонт, штат Пенсильвания. Alma mater, однако, оказывается вовсе не Афинами, а самым натуральным Римом периода упадка: здешние патриции — золотая молодежь — только и думают, как бы поциничнее развратить очередную Лукрецию. Свободные искусства здесь отданы на откуп слюнтяям семитского происхождения, а героями на все времена стали чернокожие гладиаторы-баскетболисты. Автор столь щедро истекает ядом в описании падения нравов в Соединенных Штатах, что пристыженный читатель-американец к финалу должен посыпать главу пеплом — не с его ли попустительства творятся вышеозначенные мерзости?

Том Вулф — цепкий, но недалекий психолог; всех персонажей он рассматривает с одной-единственной позиции "нравственной силы". Произведение нехитрого жанра "роман воспитания" он превращает в плач по пуританской Америке. Но даже искренне соболезнуя семидесятипятилетнему обличителю, не совсем понимаешь, о чем здесь плакать: детям свойственно взрослеть, а девушкам — расставаться с невинностью, и рано или поздно это тем или иным образом происходит. Ознакомившись с очередным 1000-страничным кирпичом от создателя "новой журналистики", остается признать, что перед нами даровитый репортер, добротный автор, но никак не новый Фолкнер или Хемингуэй. А саму "Шарлотту" по прочтении хочется отправить бандеролью в американскую молодежную ассоциацию "девственность до брака". Такая есть.