День опричника

Новый роман Владимира Сорокина — это полное описание обычного рабочего дня опричника Андрея Даниловича Комяги, начавшегося в восьмом часу утра и завершившегося далеко за полночь. У государева человека много дел: нужно «задавить„ столбового (то есть спалить усадьбу и повесить хозяина на воротах), утвердить новую программу скоморохов, “погасить„ звезду (то есть устроить публичную выволочку популярному сказителю, допускающему крамолу) и, наконец, слетать в Тобольск к ясновидящей Прасковье по личному поручению любвеобильной Государыни… А еще пришлось спешно мчаться в Оренбург осаживать покусившихся на опричные барыши таможенников с Дороги (многоярусной скоростной магистрали, по которой идут товары из Китая в Европу). Дел у Комяги невпроворот, в шевелюре уже ранняя седина — но все у него получится, пока стоит опричное братство. Этот союз, скрепляемый “общаком„ и совместными оргиями, — опора Российского государства, воскресшего в десятые годы XXI века после Серой смуты. С тех самых пор, как оно отгородилось от всего мира Стеной и на престол взошел батюшка нынешнего Государя, первый царь Николай Платонович…

Сорокин уже приучил читателя и к запредельному эпатажу в своих ранних вещах, и к возвышенной космогонии в “ледяной„ трилогии. А сейчас вдруг представил публике нечто третье — лишенный всякой концептуальности политический памфлет, сатирическую державную антиутопию с работающими на кириллице “умными машинами„, привязанными к бамперам красных опричных “меринов„ собачьими головами и авиабилетами по 12 рублей. Но, если приглядеться, никакого коренного поворота у писателя не произошло. Сорокин продолжает постмодернистски паразитировать на русской литературе. Только на этот раз в качестве материала для клонирования используется не классика XIX века и не соцреализм, а новейшая фантастическая беллетристика — от “Последнего героя„ Кабакова и рыбаковского “Гравилета „Цесаревич“„ до имперских опусов Павла Кирсанова, пелевинского стеба и даже интеллигентской иронии Акунина. Именно у последних двух, похоже, автор позаимствовал новую для себя манеру выставлять на посмешище узнаваемых современных деятелей, кокетливо прикрывая их прозрачными псевдонимами: воспевающий государя маститый поэт Владислав Сырков, старые шуты Павлушка-еж и Дуга-леший (“Круглолицый Павлушка бормочет: „В-асть, в-асть, в-асть!“, волосатый Дуга ему подкрякивает: „Ев-газия, Ев-газия!“„).

Но главное произведение-донор — это, конечно, “Кысь„ Татьяны Толстой. Из нее перекочевала в “День опричника„ псевдофольклорная словесная вязь, загустевшая до лубка: “Движением перста удаляю от себя бледную рожу нашего либерала. Гнусны они, яко червие, стервой-падалью себя пропитающее. Мягкотелость, извилистость, слепота — вот что роднит их с червием презренным„. Только Толстая писала о сохранении интеллигенции после Катастрофы, а Сорокин — о ее окончательном разрушении после великодержавного Возрождения. На вопрос, каким образом будет происходить это “возрождение», автор отвечает безо всяких экивоков. Достаточно вспомнить, кого из современных сановников зовут Николаем Платоновичем.