Столкновение (фильм, 2004)

В зимнем Лос-Анджелесе пара гордых «черных братьев» в порядке восстановления исторической справедливости отбирает черный же джип у белого прокурора. Этот возмутительный случай запускает домино совпадений, которые поочередно сталкивают друг с другом американцев разных профессий и цветов кожи: белых копов и афроамериканских интеллигентов, черных копов и их белых начальников, лавочника-иранца и слесаря-латиноса, странного китайца и негров-угонщиков — варианты можно перебирать и дальше.

Эта карусель судеб являет собой как бы срез американского общества и на национальную значимость происходящего намекает возвышенный саундтрек, в котором преобладают псевдо-средневековые хоралы и органные наигрыши. И верно: за каждым столкновением стоит по типовой драме, каждая из которых вполне могла бы претендовать на «Оскара». Предельно серьезен Мэтт Диллон в роли «плохого сержанта» Райана, склонного к пристрастному ощупыванию арестованных дам, но готового сгореть заживо ради них эпизодом позже (а на заднем плане вечным огнем горят сцены ночных ухаживаний Райана за пожилым, больном аденомой простаты, отцом). Праведно разъярен Терренс Дешен Ховард: его персонаж, кинорежиссер Кэмерон — сама совесть черного народа, страдающая от позорного поведения несознательных «братьев» из гетто — с одной стороны и предубеждений белого большинства — с другой. Прокурор без джипа, но с печатью значимости на лице (Брендан Фрейзер), его жена (Сандра Буллок) на грани нервного срыва, полицейский детектив (Дон Чиддл), преисполненный любви к старушке-матери — все они тоже недовольны социальным положением своего этноса и копят в себе ярость. Разве что взбалмошная семейная пара китайских контрабандистов ведет себя спокойно и, вероятно, специально введена в сюжет как прививка от бешенства.

К чему затеваются подобные ярмарки гордости и предрассудков, мы прекрасно знаем. Во всех фильмах-калейдоскопах мораль примерно одна и та же: люди не бывают просто черными и просто белыми, в жизни всегда есть место не только подлости, но и подвигу, терпимость — широченный шаг ко всеобщему счастью, и так далее. Все верно и мудро, но по десятому разу — уже как-то скучновато. Впрочем, надо отдавать себе отчет, что режиссеров такого кино давно мучают уже не проклятые вопросы философии, а куда более приземленные вещи: кого же на этот раз взять на роль ссорящихся супругов? Какому из смертных грехов отвести больше всего экранного времени? Наконец, какой природной аномалией завершить картину — так, чтобы все вышло не хуже, чем у Андерсона в «Магнолии»? Так вот: тут — вышло не хуже.