7 жизней (2008 год)

Фальшивый налоговый инспектор (а на самом деле конструктор космических кораблей, потерявший смысл жизни после одной автокатастрофы) Тим Томас (Уилл Смит) разъезжает по городу в поисках хороших людей, которым можно было бы скостить пеню.

Отбор строгий — задолжавший круглую сумму государству директор богадельни получает не отсрочку, а под дых, когда Тим узнает о порядочках в его заведении. Зато несчастная мексиканская мать-одиночка отправляется в уютный коттедж на берегу океана, подальше от ее сожителя-хулигана. Томас раздает бедным не только государственные деньги и собственную недвижимость, но и кое-что посерьезнее — как сказочные герои, он буквально рвет себя на куски и отправляет в термосе страждущим: кому почку, кому часть легкого. Герою Вуди Харрельсона — слепому пианисту и вегетарианцу, торгующему мясом, достались, например, прекрасные темные глаза космоинженера.

Некоторым из вас уже довелось пролить слезу над похожей историей, описанной Кадзуо Исигуро в книге «Не отпускай меня». В этом толстом и по-викториански обстоятельном романе говорилось о жизни воспитанников элитных английских школ, спортивных и начитанных детей, которых растят на органы. Эмоциональный прессинг режиссера «Семи жизней» Муччино безжалостно сминает даже этот скромный опыт размышлений о добровольно-принудительном донорстве. Только представьте: исполосованный хирургами Уилл Смит (после третей или четвертой «выемки» в терминах Исигуро), устроившись в корыте с ледяной водой, корчится в агонии от «укуса» ядовитой медузы. Неотложка уже выехала к нему в мотель и любимая (которой он завещал сердце) уже получила на пейджер сообщение о готовящейся трансплантации. К финалу в глазах уже бьется столько черных кровавых мальчиков, что только на улице понимаешь, что посмотрел не убийственный образец современного кэмпа, а научно-фантастический киножурнал, в котором главное обстоятельство деликатно оставлено за кадром. То есть пока британские ученые только обсуждают этическую допустимость донорства клонов, режиссер Муччино уже предупреждает о лирических издержках этой практики. Смело и дальновидно.