Повар-вор, его жена, близнецы и зеленый любовник

Можно понять, чем руководствовался режиссер, выбирая для спектакля название, близкое к известному фильму Питера Гринуэя. У Гоцци есть и повар — владелец колбасной лавки, и сварливая жена, и приемыши-близнецы, и зеленая птичка, в которую злая Королева превратила Принца. В остальном спектакль Константина Богомолова не имеет никакого отношения к Гринуэю.

Было бы приятно встретить в бывшем Театре железнодорожников, переименованном в «Гоголя» в 1959 году, что-нибудь хоть отдаленно напоминающее «живопись» известного кинорежиссера. Или убедиться, что молодой, в сущности, режиссер Богомолов достойно продолжает славу своего дебюта по Брехту «Что тот солдат, что этот„. Не будет — ни первого, ни второго.

Богомолов кроит спектакль, как придется, сваливая в кучу эстрадные номера и пантомиму, слезливую драму и фарс. Подобная легкость руки даже трогает — в программке, например, есть цитата из Стивенсона про материнскую любовь, а в спектакле герои рассуждают о корысти и добродетели. Мораль, к которой они приходят, такова: хорошими делами прославиться нельзя. Ощущение, что богом и властью забытый театр тоже следует этому принципу.

Наверное, есть какой-то смысл в таких „зрелищах“ — нелепых в своей красочности фиолетовых платьицах героинь, подсветках дискотечным светом и всеядной музыкальности (Гоцци озвучен вездесущей советской эстрадой, от “Мне сегодня так больно» до Таривердиева). В зале сидят немолодые люди, которые доверчиво отдаются зрелищу и охотно верят актерам на слово, поданное жирно и в зал. Вот тебе и комедия дель арте, с масками и импровизациями.

К чудесным превращениям, которые случаются с дель артами и гринуэями на нашей почве, стоит отнестись с уважением. Это как выставка советского нижнего белья («Память тела», кажется, называлась). Надо смотреть, а то еще закроют в связи с реформой.