Я - Шарлотта Симонс | Главное | Time Out
Главное

Я — Шарлотта Симонс

Наталия Курчатова   25 августа 2006
2 мин
Я — Шарлотта Симонс
Чудо-дитя с Голубых гор, из города Спарты, выиграв президентскую стипендию, отправляется в престижный университет Дьюпонт, Пенсильвания, с мечтой об афинской премудрости. Дьюпонт, однако, оказывается вовсе не Афинами, а самым натуральным Вавилоном - городом греха и разврата.

Чудо-дитя с Голубых гор, из города Спарты, выиграв президентскую стипендию, отправляется в престижный университет Дьюпонт, Пенсильвания, с мечтой об афинской премудрости. Дьюпонт, однако, оказывается вовсе не Афинами, а самым натуральным Вавилоном — городом греха и разврата.

Произведение нехитрого жанра, роман воспитания-становления, Вулф превращает в плач по пуританской Америке; но даже искренне соболезнуя 75-летнему обличителю, не совсем понятно, о чем здесь плакать. В конце-концов, детям свойственно взрослеть, а девушкам — расставаться с невинностью, и рано или поздно это тем или иным образом происходит. Вулф — цепкий, но недалекий психолог; всех персонажей он рассматривает с одной-единственной позиции "нравственной силы". Не подходящих под его ранжир он выводит либо жалкими подловатыми слюнтяями (интеллектуалы), либо циничными похотливыми козлами (золотая молодежь). Идеал Вулфа — White Anglo-Saxon Protestant, желательно еще и Girl (гендерная инверсия, видимо, помогает старому перечнику сильнее проникнуться трагедией оскорбленной невинности).

Буколическому мирку главной героини (верующая мать, простой грубоватый гуд-гай-папенька) противостоит Дьюпонт со своими гламурными шлюшками из частных школ и панкующими мальчиками в дольче-и-габбана. Еще есть жирные мудаки-преподы, бредящие шестьдесят восьмым годом, — разумеется, евреи; отмороженные лесбофеминистки корейского происхождения; прочая гнусь. Каждый персонаж, не вписывающийся в жесткие представления мистера Вулфа о прекрасном и удивительном, в большей или меньшей степени отвратителен. Притом нельзя сказать, что история падения чудо-Шарлотты рассказана вовсе уж без пикантности, что вызывает некоторые сомнения в нравственной чистоте самого обличителя.

Разумеется, книжку читать небезынтересно: Вулф — крепкий профессионал и борозды не испортит. Другое дело, что в данном случае мастерство служит столь неглубокой, ограниченной и в корне ханжеской идее, что, одолев "Шарлотту", хочется упаковать ее бандеролью и отправить в американскую молодежную ассоциацию "девственность до брака" (была такая). В качестве учебного пособия — как противостоять похотливым козлам. В конце концов, что это за идеалы, которые обесцениваются с началом половой жизни.