«Петербург-нуар»
Пьяная гавань.
История про плавающих мертвецов
«Странное дело, я находился в дву х шагах от Приморского проспек та, а чувствова л себя потерпевшим кораблекрушение и выбр ошенным на без людный берег. Отыскав на камбузе котелок, я спустился по стволу на лед и пошел к проруби за водой и чужой добычей. Колючая с етка спуска лась глубоко в прорубь, черт его знает з ачем, может, чтобы края не заросли, не знаю, я никогд а рыбалку не любил. Я попроб ова л выдерну ть проволоку, но она намертво примерзла к неровным толстым краям, я встал на колени, наклонился над дыркой и ту т же вскочил. Из проруби на меня смотрело человеческое лицо, рот расплылся в улыбке, в глазах стояла темная речная вода. Я выдернул один из кольев, присел на край прору би и, оруду я им, как багром, отцепил шарф от проволоки и принялся заталкивать мертвеца обратно под лед. Ес ли он приплыл со стороны Пьяной гавани, то течение понесет утопленник а дальше, в сторону Кре с товского острова, а там уж пуск ай его мен ты вылавливают воз ле Черной речки. Шарф размотался и остался висе ть на проволочной сетке, а труп потолкался о ледяные края и покорно поплыл дальше, показав напос ледок светлые, похожие на мокрую пряжу волосы».
Лена Элтанг «Пьяная гавань»
Рыбацкое.
Криминальная сказка про отцов и детей
«Страшно ста ло, когда они на их машине подкатили к красному кирпичному дому на границе района. Прямо почти под мостом… Когда-то она очень любила гулять в этих местах – красивый сверкающий мост, весь в расходящихся лучах-вантах, похожий на кусок солнца, река, корабли, большие и малые, баржи и пассажирские теплоходы. На них Шурка особенно любила смотреть, потому что оттуда доносилась громкая музыка и смех и яркие огоньки танцевали отражениями в воде. А потом пошел слух, что в красном доме жуткие вещи творятся, и все перестали туда ходить и тусоваться в его близости. Некоторые пацаны, правда, пробовали лазать подглядывать, но потом ничего не рассказывали. Да и пара девушек постарше там бывали… Что там происходит, они тоже не говорили, но после у них появлялись деньги и они начинали часто ездить куда-то в город «на работу». Изнутри дом оказался совсем не страшным: в большом зале, к которому примыкала кухня, все четыре стены были крашены в разные очень яркие цвета, и у каждой стенки стояла такая же разноцветная мебель. В центре зала стояли фонари с большими белыми зонт иками. А окна были забраны черной пленкой».
Наталия Курчатова, Ксения Венглинская «Ослиная шкура»
Литейный проспект.
Московский писатель приезжает в Петербург и попадает в историю
«Этот город состоял из черной воды и черного камня. Вода была внизу, в каналах и реках, и наверху, в воздухе. Он шел и ловил себя на ощущении, что дышит водой. Наверное, местным жителям не помешали бы жабры; особенно сейчас, поздней осенью. Или совсем особенные органы дыхания, сделанные из камня. Гранитные альвеолы и трахеи. Писатель любил фантазировать, выбравшись из передряги. Раздумья на отвлеченные темы давали ощущение полноты жизни и хорошо успокаивали. Лучший его друг говорил: «Не ищи покоя, пусть покой ищет тебя». Он дошагал до вокзала, не найдя ни одного открытого заведения. Войдя в теплый, гулкий зал, сразу ощутил слабость. Работать уже не хотелось. Он купил билет. Кассир мощно зевнул и покосился на его рукав. Писатель отошел в сторону, посмотрел – на обшлаге рубахи осталась чужая кровь».
Андрей Рубанов «Малой кровью»
Купчино.
История двух незадачливых воришек
– Рит, ты в хатах бываешь?
– В каких хатах?
– Богатых. Где барахла много. Короче, мне наводочка нужна. Чтоб дверь дох лая и чтоб дома никого не было. Я на дело хочу сходить. По большому. Боб приподнял толстовку и продемонстрировал обух топора. Ритка вздохнула так, как вздыхают нарушители, пойманные честным гаишником. С оттенком горечи и безнадеги.
– Куда сходить?
– На дело… Заработаю и долг тебе сразу верну.
– А с чего ты решил, что я даю наводочки, деловой?
– Ну не знаю, – растерялся Боб, – мало ли… Ты никому больше и не давай. А мне дай. Я тебе, кроме долга, еще процент зашлю. Как это на нашем языке – долю. Ритка спокойно достала из сумочки пачку сигарет, прикурила и, выдохнув дым в лицо соседу, спросила:
– Слушай… Ты в каком психдиспансере на учете состоишь? В районном или уже в городской перевели?
– В районном. Но я там уже давно не был. С пятого класса. Когда на училку с крыши, ну, это… Ты помнишь…
– Сходи снова на всякий случай… Настал момент.
– Не, «Моментом» я больше не дышу. Надоело… Скучный он… Травки бы пыхнул, посмеяться.
Андрей Кивинов «Хенк и Боб»