Война, мир и звездные войны
Не знаю, обращали ли вы внимание, но в левом верхнем углу компьютерной клавиатуры буквы складываются в слово QWERTY. Так называлась компания, выпускавшая когда-то первые печатные машинки. Именно ею была разработана клавиатура, которой все мы до сих пор пользуемся. Все остальные буквы расположены так, чтобы было удобно печатать, и только эти шесть складываются в рекламу производителя. Такую раскладку давно следовало бы поменять, но люди привыкли. Им кажется, что уж лучше мучиться с неудобно расположенными клавишами, чем честно сказать: мир изменился, и нам пора признать перемены.
Вспомнил я об этом вот по какому поводу. Недавно меня пригласили на два разных мероприятия, проводившихся в один и тот же день. В баре на Загородном проходила презентация альманаха комиксов, а в большом книжном магазине по соседству – встреча с одним из самых известных отечественных прозаиков. Пойти я успевал только на что-то одно и некоторое время мучился вопросом: что же предпочесть? Забить на прозаика было вроде как неловко, считалось, что мы с ним приятели. Но послушать про комиксы казалось куда интереснее.
Со своими сомнениями я обращался к знакомым. А те просто не понимали вопроса. «С ума сошел? – говорили они. – Как вообще можно сравнивать комиксы и литературу?» Реакция была вполне себе понятной. Отечественная словесность – предмет национальной гордости, а комиксы (как известно) – развлечение для недалеких. Но тут вот ведь какая штука. Последнее время авторы комиксов строят сюжеты вокруг проблем антиглобализма и кризиса потребления, рассуждают о пост-гуттенберговской цивилизации и положении женщин в странах ислама. Кого из нынешних русских писателей волнуют такие темы? Вернее, не так: можно ли вообще представить современного русского автора, которого заинтересовала бы вся эта лабуда?
Один из ключевых эпизодов «Людей Икс» посвящен Холокосту. Железный человек и Тор взволнованы голодом в странах третьего мира. Для справки: на последнем конкурсе «Национальный бестселлер» между собой конкурировали сага о мастурбирующем клерке, фантастический трэш-боевик, роман, посвященный русскому садизму, и повесть о любви детского доктора к позвоночной грыже. Ну и кто после этого недалекий?
Все давно привыкли к тому, что на свете есть нормальные виды искусства, в любви к которым признаваться не стыдно, и есть всякий трэшак. Театр, балет и «серьезное» кино относятся к первым, а стендап-комеди, брейк-данс и телесериалы – ко вторым. Вот только, глядя на клюющих носом зрителей Московского (Берлинского… Каннского…) кинофестиваля, в этом можно усомниться. Невооруженным взглядом видно, что каждый из них мечтает оказаться в кресле перед телевизором, внутри которого идет сериальчик типа «Шерлока» или Person of Interest. Потому что фестивали – это давно уже унылая самодеятельность. Реальное кино живет исключительно на ТВ.
В общем, кто-то должен был наконец признаться, что окружающий мир давно перерос наши представления об окружающем мире. Что ж, давайте в этом признаюсь я. Как видите, при написании данной колонки буквы из левого верхнего угла клавиатуры я старался употреблять как можно реже.