Интервью: Ксения Раппопорт

Откуда возникло предложение сняться у Торнаторе?

От Торнаторе. Меня пригласили на встречу с ним в Москву, а через три дня — в Рим на пробы.

Вы не говорили до съемок по-итальянски?

Действительно, итальянского я не знала, но при первой нашей встрече с Торнаторе мне удалось, оперируя пятью известными мне итальянскими словами, создать впечатление, что я и говорю, и все понимаю. Так что сценарий мне прислали на итальянском. Осмотрев его со всех сторон, я поняла, что, во-первых, он большой, а во-вторых, моя героиня все время в кадре. Дальше — хуже. Через две недели я оказалась на съемочной площадке, где говорить со мной на английском или французском было категорически запрещено. И мне не оставалось ничего другого, как, продолжая делать вид, что я все понимаю, потихоньку учить язык.

Как вам сам Торнаторе — один из важнейших режиссеров современной Италии?

Я бы сказала, что его отличает прекрасное чувство юмора и колоссальная воля. Он очень точно знает, чего он хочет и чего не хочет. В его фильмах меня восхищает его способность переходить от быта к образу и метафоре.

Как вы готовились к роли женщины, вынужденной выживать в чужой стране?Вам были известны какие-то конкретные истории, прототипы вашей героини?

К сожалению, времени на подготовку у меня не было абсолютно. Думаю, что мне очень помогло то, что я сама была вынуждена выживать в чужой стране, языка которой я на тот момент не знала. Кроме того, я впервые прожила целых четыре месяца одна, без семьи. Эта возможность оказаться наедине с собой была очень полезна для роли. У меня в комнате всегда был включен телевизор, потому что это прекрасный способ выучить язык. В какой-то момент я поймала себя на том, что уже понимаю программы новостей. И там я действительно дважды видела сюжеты о женщинах, попавших в похожую ситуацию. Это были иммигрантки из Болгарии и Албании, которые продали своих детей за возможность получить вид на жительство. По-моему, «Незнакомка» — такой европейский вариант корейской трилогии о мести. Только бросается в глаза явная социальная направленность — нелегальная иммиграция и прочее.

Вы заметили озабоченность этими проблемами в Италии?

Я хочу подчеркнуть,— и это очень важно, об этом во всех интервью говорил и сам Торнаторе, — что у этого фильма нет социальной направленности. Несмотря на то что в основе сценария действительно лежат реальные факты, эта история совсем о другом — о том, как в искореженной и ожесточенной женской душе все-таки просыпаются материнские чувства. О том, как коряво мы иногда любим и как могут быть страшны наши добрые намерения.

Как сложилась совместная работа с Микеле Плачидо? Смотрели ли вы в свое время сериал «Спрут» и был ли у вас некий шлейф того образа Плачидо?

На самом деле Микеле Плачидо известен в Италии не только как комиссар Каттани, у него много замечательных актерских работ в кино и в театре. Кроме того, последние годы он сам снимает фильмы как режиссер. Он сложный партнер и прекрасный собеседник.

Вам не страшно было соглашаться сниматься в «Незнакомке»? Это ведь довольно жесткий фильм.

Страшно сниматься в фильмах ни о чем, после которых зритель уходит с холодным носом.

Как вам дались сцены откровенного насилия?

В этих сценах снималась дублерша. Могу сказать, что смотреть на это со стороны было невыносимо. Для другой сцены, про которую меня тоже часто спрашивают, где моя героиня после избиения стоит под душем, было специально изготовлено «второе тело», которое на меня наклеили, чтобы создать ощущение страшного несоответствия еще молодого лица и неестественно постаревшего, дряблого тела много раз рожавшей женщины.

Как вы охарактеризуете фильм? Совпали ли ваши ожидания в процессе работы с конечным результатом?

Наверное, я сама не могу дать объективной оценки. Но я видела крайне эмоциональную реакцию зрителей на премьере в Риме, и она меня поразила.

Вы снялись в нескольких итальянских фильмах после «Незнакомки»…

Я только что закончила сниматься в фильме Марии Соле Тоньяцци «Человек любящий» с двумя прекрасными итальянскими актерами — Пьерфранческо Фавино и Моникой Беллуччи. Это история любви, своеобразный любовный треугольник, смещенный во времени. Я была рада редкой возможности сыграть не страдающую, а светлую, радостную, счастливую женщину, которую любят.

Скоро выйдет фильм Кирилла Серебренникова «Юрьев день», в котором вы играете главную роль. Там героиня тоже оказывается в сложной ситуации. Вам интересней играть в проблемных фильмах?

Мне интересно то, что меня задевает, заставляет волноваться, думать. Возможно, какие- то вопросы, которые мне близки внутренне. Наверное, я сама довольно проблемный человек. Но по-другому мне не интересно.

Сейчас молодые театральные режиссеры и драматурги — как Серебренников или Вырыпаев — снимают кино. Как вы, активно занятая в театре актриса, к этому относитесь? Вам понравились их первые фильмы?

Это талантливые, одаренные люди, а главное — неуспокоенные. Мне интересны их проявления и в театре, и в кино. Они могут быть спорными, но когда людей переполняет, мучает что-то серьезное, чем они хотят поделиться, — это очень важно. Возможно, это главное в искусстве.

Скажите пару слов о вашей работе в сериале «Ликвидация», которая прибавила вам народной любви.

Ну, если пару слов, то — «картина маслом»…