Nick Cave & Grinderman

Что касается воспевания отчаяния и боли, то в этом деле Нику Кейву и десяток эмо-групп не конкурент. Важно только правильно расставить акценты: там, где эпигоны разливались экзистенциальной тоской, Кейв транслировал лютый мрак без малейших примесей депрессии. Он писал о соитии с самим дьяволом, бился в конвульсиях на электрическом стуле в The Mercy Seat и побил все рекорды по количеству убийств на отдельно взятый альбом. С Grinderman у Кейва открылось, будем считать, четвертое – после The Boys Next Door, The Birthday Party и The Bad Seeds – дыхание. Австралийский мракобес забросил проповеди и решил оторваться по полной – редуцировал состав до квартета, впервые за почти тридцатилетнюю карьеру взял в руки электрогитару и тем, кто говорил, что маэстро успокоился, задал такого густопсового гаража, что в пастях у них начали плавиться пломбы. В Grinderman Кейв стал ожившей иллюстрацией песни Алексея Паперного: «И выпуская дым из зада, он пел: «Люби-и-и-мая», с той лишь разницей, что вместо дыма из означенного места в клипе Heathen Child он мечет молнии, а в качестве романтической серенады воет No Pussy Blues, она же «Без п***ды блюз». Броские, как топор, и цепкие, как прищепка, Depth Charge Ethel и Mickey Mouse and the Goodbye Man звучат так, будто их исполняет не мужчина, умудренный закрашенными сединами, но мальчишка, который выскочил из женского туалета и, вытаращив глаза, заорал о наболевшем. На сцене все это выглядит еще более люто: долговязый бенд-лидер с «Фендером» наперевес бесится во всю ширину, скрипач Уоррен Эллис, похожий на ветхозаветного пророка, устраивает пляску святого Витта, ударник Джим Склавунос выбивает из зрителей пыль, а скромняге-басисту Мартину Кейси остается только за всей это вакханалией наблюдать. Хочется надеяться, что после их выступления в «Октябрьском» успеют починить стулья к грядущему концерту Александра Марцинкевича. Вадим Чернов

БКЗ «Октябрьский», 30 июня