Nouvelle Vague (Франция)

Мультяшный Христофор Бонифатьевич Врунгель мудрствовал справедливо: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет», — история Nouvelle Vague этим золотым словам лишнее подтверждение. Для начала оцените игру слов в названии: буквально «новая волна» автоматически перекликается с английским нью-вейвом, лучшие моменты которого Nouvelle Vague реанимируют, с бразильской босановой, чья нега сквозит из каждой версии и, собственно, французским кинематографом 1960-х — один из альбомов проекта назван в честь ленты Годара.

Игра принесла странные плоды, когда Nouvelle Vague и бесчисленные сайд-проекты вокалисток поставили в авангард «новой волны французского шансона» — смысла в этом определении немного: к музыке, манере и даже языку Пиаф и Азнавура все это имеет крайне опосредованное отношение. А вот парадоксальный успех Nouvelle Vague в любой точке земного шара — это уже не игры. Казалось бы, подавать хиты 1980-х в ненавязчивом духе умеет любой ресторанный лабух, но почему-то именно версии Nouvelle Vague звучат в «Мистере и миссис Смит» и родригесовской «Планете страха», это не считая дюжины-другой фильмов попроще, ситкомов и рекламных роликов. Почему-то именно им отдают голоса звездные авторы: в Master and Servant на заднем плане маячит тенор Мартина Гора, а Иэн Маккалох подпускает светлой печали в All My Colours. «Думаю, в истории музыки такого не было, — говорит один из отцов-основателей Nouvelle Vague Оливье Либо. — Не каждый день услышишь, как парень из Echo & The Bunnymen записывает свою вещь в совершенно не присущей ему манере».

Гор с Маккалохом и Терри Холл с Барри Адамсоном, гостившие на последнем диске Nouvelle Vague, до Петербурга, увы, не доедут. Не будет даже тех барышень, что передавали друг другу микрофон и ползали в экстазе на карачках позапрошлым летом на «Веранде «Море» — и Марина Селест, и Фиби Килдир наведывались сюда потом с сольными программами, и вообще в Nouvelle Vague перманентная текучка кадров, тем интересней за процессом следить. Приезжающая сейчас Мелани Пейн ведет себя поскромнее подруг, способна разве что смешную рожу скорчить да юбку манерно поправить, зато поет как дышит — это ее альковный полушепот слышен в версиях Killing Moon и Blue Monday. Вторить ей будет новобранец Женя Любич, петербуржская пассия Марка Колена, еще одного рулевого Nouvelle Vague. Первый выход Женя сделала на недавнем концерте в Москве, где скрывала неуверенность призывами «поддержите русского человека». Тому русскому человеку, что половину жизни проводит в кофейнях, а другую половину — в барах на Думской, Nouvelle Vague уже роднее всех родных, так что ожидать их можно еще много раз. А Гора нам и так покажут на февральском шоу Depeche Mode.