Это мой город: Борис Акунин

Это мой город: Борис Акунин

Анна Балуева   29 февраля 2016
5 мин
Это мой город: Борис Акунин

О своей Москве – древней и современной, любимой и раздражающей – и о себе в этих контрастах Григорий Чхартишвили рассказал Time Out в год своего юбилея и накануне выхода новой книги.

Борис Акунин – абсолютный москвич. По времени, прожитому в городе, по духу, по любви и даже, как он сам говорит, по национальности, хотя первые два года жизни писатель провел в Грузии, а последние полтора – в Европе. В мае Григорию Шалвовичу Чхартишвили исполнится шестьдесят, а совсем скоро выйдет его новая книга «Вдовий плат». В ней две повести: одна рассказывает о времени Ивана III, когда Москва противостояла Новгороду, вторая – об опричнине Ивана Грозного.

В каком районе вы жили в детстве?

В Хамовниках. Оболенский и Олсуфьевский переулки, музей Толстого, парк Мандельштама (не поэта – революционера). Помню, катался с горки, на которой стоял постамент от памятника Сталину, а сам вождь лежал неподалеку в кустах. Его долго не увозили, и мы, пятилетние, на нем играли.

Как этот район изменился с тех пор?

Построили кое-что. Но аура осталась.

Где вы живете сейчас? Почему?

Московская квартира у меня на Хитровке, тоже в замечательном месте. Там нестандартная, горбатая Москва, и все вокруг пропитано историей, запахом прошлого.
 
Где любите гулять в Москве?

На Яузском бульваре. Там всегда пусто. И еще я люблю каменные голицынские терема XVII века – их когда-то было до трех тысяч, а в первозданном виде сохранились (или реконструированы) единицы. Они обычно спрятаны во дворах и не видны с улицы. Надо знать, где искать. Еще в Замоскворечье отлично, весь кусок между Большой Ордынкой и Большой Татарской.


Ваш нелюбимый район в Москве?

Терпеть не могу Арбат – что Новый, что Старый. Старый когда-то любил, но с тех пор, как он превратился в матрешечно-ушаночный ряд, старался обходить стороной.

«Если меня спросить, какой я национальности, я, прислушавшись к себе, отвечу – москвич»

Есть ли место в Москве, в которое все время собираетесь, но никак не можете доехать?

Теперь это сама Москва. Я по ней скучаю. Главным образом по друзьям, конечно. Но не только. При этом я даже не могу сказать, что Москва мне нравится. Скорее нет. Я бы очень многое в ее жизни переделал и переобустроил. Но в то же время я ее люблю, и очень многое в ней мне дорого. Впрочем, примерно то же самое я мог бы сказать о России в целом. Но Россия слишком большая, почти абстракция, а Москва – конкретная и живая. Я ее чувствую, знаю, понимаю.

В чем для вас главное отличие москвичей от жителей других городов?

У москвичей иное выражение лиц – от более суровой жизни, от вечной готовности к отпору. Вежливости сильно меньше – по той же причине. Это то, что всегда бросалось в глаза после долгого отсутствия.

Что изменилось в Москве за последнее десятилетие? Какие из этих изменений вам нравятся, а какие – нет?

Я считаю личными врагами чиновников, которые разрушили и продолжают разрушать старые красивые дома. Военторга и дома Болконского на Воздвиженке, усадьбы Яковлевых на Пятницкой и, конечно, тринадцатиоконного особняка на Таганской улице не забуду, не прощу. А Сити, должен сказать, мне нравится. Городу явно не хватало вертикали. Теперь она есть.


Как влияет Москва на мировосприятие самих москвичей и «гостей столицы»?

Ой, не знаю. Могу говорить только про себя. Я думаю, что из-за Москвы я могу естественно себя чувствовать только в большом, людном, адреналиновом городе. И еще, если меня спросить, какой я национальности, я, прислушавшись к себе, отвечу – москвич. Впрочем, то же говорят нью-йоркцы, лондонцы, парижане, римляне. Я спрашивал. Очень большой город – он как целая страна.

Где, по-вашему, «места московской силы»?

Я остро чувствую подобные вещи. В Москве энергетических мест много – как добрых, так и злых. Иногда удается понять, почему. Например, когда-то я смотрел квартиру в районе Петровского бульвара. Она была всем хороша и даже прекрасна, но почему-то очень хотелось побыстрей оттуда уйти. Потом я узнал, что там внизу расстрельный подвал 30-х годов.

А если про хорошие места… Пруд у Новодевичьего монастыря. Там же недалеко – Девичье Поле. Мой Подколокольный переулок – там прямо сияние какое-то. Потому и живу там, точнее, жил. Стрелка, на которой торчит пучеглазый Петр. Кстати говоря, этот истукан не вызывает у меня такого раздражения, как у всех. В его несуразности мне видится родство с несуразностью самой Москвы. Торчит такой черт-те из чего собранный дрын посреди черт знает из чего склеенного города. Буду жалеть, если снесут. Вот Святого Георгия, обижающего маленького змееныша, я бы с Трубы убрал. Тоже мне, справился.

Какой предстанет Москва в вашей новой книге «Вдовий плат»? 

Москва там холодная, хищная. Она противопоставлена бестолковому, но живому Новгороду. Речь идет о том, как боролись две русские модели государства: вечевая и самодержавная. Кто победил, мы знаем.

Любимые, ключевые, быть может, книги о Москве?

Трифоновские повести. Вот кто отлично чувствовал жуть и очарование города. Хотя очарования в Москве, по-моему, больше. Впрочем, пропорции страшного и прекрасного, видимо, меняются в зависимости от времени.

выберите открытку

Каролина Росляк
1) Каролина Росляк (1)
Михаил Рубанков
2) Михаил Рубанков (2)
Катя Улитина
3) Катя Улитина (3)
Егор Корягин
4) Егор Корягин (4)

1) Каролина Росляк;

2) Михаил Рубанков;

3) Катя Улитина;

4) Егор Корягин.