Интервью: Эндрю Адамсон и дети
Вы не виделись три года. Изменилось ли что-то в ваших отношениях, или, может быть, вы изменились сами?
Эндрю Адамсон: Конечно, они изменились, повзрослели. Авообще было приятно наблюдать за их встречей в Новой Зеландии — они сразу начали подкалывать друг друга, будто братья и сестры.
Анна Поппелвелл (Сьюзан): Мы изменились, но отношения остались прежние… разве что мальчишки стали противней!
На долгие семь месяцев вы были изъяты из привычной жизни. Нежалеете об упущенном времени?
Э. А. Для моей профессии это, в общем-то, нормально. Правда, я очень скучал по своим детям: моя старшая дочь родилась, когда я работал над первым фильмом, а младшая — когда работал над вторым.
Джорджи Хенли (Люси): Мне даже школу не удалось пропустить, у нас были уроки на площадке! Каждый день! Зато я пропустила день рождения моей подружки, но она меня простила.
Анна Поппелвелл: Я спланировала свою жизнь до начала съемок так, что мне не пришлось ничем жертвовать.
Скандер Кейнс (Эдмунд): Перед съемками мне было 15, и жизнь моя была слишком однообразна, чтобы как-то особенно по ней скучать…
Во время съемок у вас были какие-то чудовищные трудности?
Э. А. Съемки на природе — это всегда чудовищная трудность. Погода обычно дрянь — особенно в Новой Зеландии. Все выглядит нормально, пока не включается камера, и тут откуда ни возьмись ветер или дождь, или еще что-нибудь…
Уильям Мосли (Питер): Ужасней всего были ежедневные занятия в спортзале. С одной стороны, это, конечно, круто — стоишь такой перед зеркалом, мышцы перекатываются, в руках — меч… но чего это стоило! Мне просто плакать хотелось иной раз — до такой степени уставал.
Скандер Кейнс: Да, каждый день какие-то сложности возникали, как же без этого. Сцена какая-то не получается или там меч из рук валится от недосыпа…
Анна Поппелвелл: Не знаю. Я не чувствовала никаких особенных трудностей, которые надо было бы преодолевать каким-то невероятным усилием. Я отношусь к своей работе профессионально. Я подчиняюсь актерской дисциплине. Ой, а если честно, то самым сложным было не кокетничать с Беном (Барнсом).
Джорджи Хенли: Что было хуже всего? Да школа! Ужасно делать уроки, когда все играют в настольный теннис. Я их всех просто ненавидела за то, что они выросли и им уже не надо заниматься!
Но в результате вы ведь чему-то научились?
Э. А. Ага, я, например, выяснил, что смогу быть хорошим отцом — даже когда у моих девочек начнется подростковый бунт.
Уильям Мосли: А я полюбил природу!
Скандер Кейнс: Я понял, что когда ты при деле, все к тебе относятся уважительно, хоть ты еще и подросток.
Джорджи Хенли: А я научилась играть на гитаре! Правда, к фильму это никакого отношения не имеет…ъ