«Не думал, что это такая тяжелая работа — просто стоять голым»
— Вы зачем в это ввязались?
— Хотел поучиться у Марины, узнать, что такое перформанс, от человека, который этим занимается всю жизнь. Ну и интересно было, как художник может изменить жизнь другого человека, какие у него есть для этого методы — не брутальные, которые у нас отработаны. Их я знаю, был в армии — я здесь, наверное, самый старший.
— Вы во всех перформансах участвуете?
— Если ты согласен стоять обнаженным — то участвуешь во всех перформансах, если не раздеваешься — ставят только в «Точку контакта». Девушки могут еще «Свечение» не выполнять — там на седле очень сложно усидеть, не всем удается… Я сначала не очень хотел в проходе стоять, но сейчас мне почему-то этот перформанс нравится больше всего…
— Никакого внутреннего сопротивления? Обнаженным на публике?
— Я художник, и у меня уже был подобный опыт. На публике не стоял, но делал перформансы обнаженным, их снимали, потом фотографии выставлял. А жена, честно скажу, была против того, чтобы я в проходе стоял.
— Она видела?
— Надеюсь, придет. И дочь тоже. Сюда же детей не пускают. Ей восемнадцать. Даже думал, что ей будет интересно поучаствовать. Вместо меня.
— А вместе?
— Я бы мог, а как ребенок — не знаю.
— Как проходили тренинги? Какие задания произвели самое большое впечатление?
— Сильное впечатление произвел первый прием пищи с завязанными глазами — говорят: ешьте медленно, пробуйте все на вкус, ваша жизнь сейчас имеет тот вкус, который вы сейчас ощущаете, а ты ешь три зернышка чечевицы или вареный перец… А потом мы должны были очень медленно, в течение часа, относить свои тарелки и стаканы в одно место, черные ленты, которыми глаза завязывают, — в другое, столы — в третье. Наша переводчица сказала: у нее было ощущение, что она сходит с ума — мы еле ползаем, а в это же время операторы снимают, двигаются быстро, будто в разных измерениях все происходит. Все было настроено на то, чтобы замедлить нашу привычную скорость…
— Вы шли за изменениями — что изменилось, что поняли про себя?
— Не думал, что это такая тяжелая физическая работа — просто стоять час-полтора. Все затекает, болит, но потом понимаешь то, о чем Марина говорит: боль — это иллюзия, и вы должны ее преодолеть. Нужно дождаться, чтобы заболело все — и через какое-то время боль начинает работать на результат, чувствуешь, что можешь дальше стоять бесконечно. А изменения — возникло ощущение, что жизнь действительно стоит замедлить и даже попытаться остановить. Понятно, что мы все цитируем Марину, но мне очень понравилось, что она сказала: вы остановите жизнь, и все, что движется в этой жизни, само к вам придет — вы увидите и почувствуете… Честно сказать — хочу опыт, полученный здесь, в живопись перенести.