Самый быстрый «Индиан»
В "Самом быстром "Индиане"" Роджер Дональдсон пунктуально реконструирует события 1967 года, когда новозеландский механик-пенсионер Берт Манро прибыл в Соединенные Штаты и поставил мировой рекорд в мотогонках на соляном плато Бонневилль. Казалось бы, перед нами заурядный спортивный байопик, с бесконечными сценами ночных тренировок и перекошенным лицом Энтони Хопкинса, первыми неудачами его героя и финальной победой трудолюбия и режима над возрастом.
Так вот — ничего подобного. Фильм Дональдсона — не о каком-то там рекорде, а о самом настоящем покорении Америки; о едва замеченном человечеством невероятном приключении 70-летнего дедушки в перешитом армейском комбинезоне. Будущий чемпион высаживается в Новом Свете эдаким провинциальным Крокодилом Данди, ничего не ведающим ни о таможенной бюрократии, ни о правилах дорожного движения, ни о существовании чаевых. Но едва нога Манро касается калифорнийского берега, как нудноватая история престарелого эксцентрика (пьющего воду из той же бочки, в которой он охлаждает стальные чушки) превращается в ирреальное роуд-муви вроде "Простой истории" Дэвида Линча. Золотые руки и открытое сердце деревенщины покоряют всех — таможенников и грузчиков, трансвеститов из Лос-Анджелеса и индейцев из Юты, прокуренных дам за барной стойкой и соперников по гонкам. Любой разговор с незнакомцами герой начинает с горячего рукопожатия: "Здравствуйте, меня зовут Берт".
Богиня победы берет Манро под ручку еще в порту, триумф следует за триумфом. Сперва чудаковатый механик собирает из металлолома вполне пристойный автомобиль, потом овладевает правым рулем, затем покоряет крупногабаритную ковбойскую вдову и в три секунды излечивает свою аденому. Ну и, конечно, выигрывает гонку на мотоцикле, собранном из запчастей времен Первой мировой и разного подручного хлама — от кожаных заплаток до винных пробок. Перечислять маленькие свершения героя можно до бесконечности — как и всякое дорожное приключение, история рекорда Манро выкладывается из россыпи анекдотичных случаев. И удивительных встреч — не новозеландца с американцами, а добра с добром.