Кто боится Вирджинии Вулф?
О спектакле
Знаменитая пьеса американского драматурга, многократного обладателя Пулитцеровской премии Эдварда Олби востребована театром уже на протяжении многих десятилетий. Это камерная история на четырех артистов, а потому внимание к кастингу должно быть особенно пристальным.
«Не боюсь сойти с ума!»: «Кто боится Вирджинии Вулф?» в Театре Наций
Автор: Елена Жатько
В Театре Наций представили громкую премьеру — спектакль «Кто боится Вирджинии Вулф?» по пьесе американского драматурга Эдварда Олби. Известно, что в названии кроется аллюзия на песню из мультфильма «Три поросенка» — Who is afraid of big bad Wolf? Волк и Вулф по-английски звучат почти одинаково, что дает повод режиссерам фантазировать, а зрителям расшифровывать непростую историю ночного кутежа, где смешивают не только бренди с виски, но и правду с иллюзиями.
Инициатором постановки выступил сам художественный руководитель Театра Наций Евгений Миронов, исполнивший роль Джорджа. «Герои пьесы пытаются возбудить себя на жизнь, реанимировать свои отношения и не дать своим чувствам атрофироваться», — рассказывает режиссер Данил Чащин. В пьесе он видит «главный аттракцион» во «взаимодействии артистов друг с другом». Роли молодой пары Ника и Хани играют Александр Новин и Мария Смольникова, а дочь ректора, избалованную и богатую Марту, — Агриппина Стеклова. Ее героиня сразу приковывает к себе внимание: густая копна рыжих волос, чеканный профиль, парики, стильные наряды и раскованность дерзкой интеллектуалки.
Художник-сценограф Максим Обрезков обрамляет сцену в контур особняка, стены раздвигаются, и зритель оказывается внутри спектакля в роли участника игры, где правила меняются по ходу действия. Первый диалог Джорджа и Марты не предвещает беды: немного черного юмора, несколько интеллектуальных парирований, как говорится, милые бранятся – только тешатся. Однако на самом деле семейная жизнь Джорджа и Марты — непрекращающаяся война, и, как полагается на поле боя, кто-то должен погибнуть.
Евгений Миронов и Агриппина Стеклова работают удивительно точно, их диалоги поражают чутким пониманием психологии персонажей. Когда Марта и Джордж впиваются взглядами друг в друга, кажется, что две дикие кошки готовятся к страшной схватке, еще минута – и прольется кровь. Джордж появляется с ружьем: на глазах у растерянных гостей он целится в пьяную Марту, разболтавшую нелицеприятные моменты их совместной жизни. Из ружья вырывается фейерверк конфетти. Противостояние продолжается.
Не сразу, но Нику удается догадаться, что сына, о котором так много твердят, у хозяев дома нет. Это своего рода наркотик, одурманивающий странную пару. От него они испытывают наслаждение и боль, давно впав в сильную зависимость. Но, прежде чем выпотрошить скелеты из чужого шкафа, Ник и Хани должны продемонстрировать свои, ведь их Джордж назначил героями игры «Громи гостей».
«Миниатюрная блондиночка» Хани Марии Смольниковой – экзальтированный персонаж, комичный и глубоко трагический. Хани постоянно тошнит, она боится забеременеть, только и делает, что хвастается достижениями мужа, наивно приукрашая их. Мария Смольникова в присущей для нее гротескной манере играет эмоционально, но не превращает персонажа в карикатуру. Более сдержанный стиль Александра Новина гармонизирует их дуэт. Совсем опьянев, Хани хочет танцевать, и Джордж с нескрываемым сарказмом включает трек Rape Me группы Nirvana. Бедняжка вырывает с корнем комнатное растение, запрыгивает на стол, носится по кругу, будто одержимая бесами. Происходящее и вправду напоминает акт экзорцизма.
Это ощущение усиливается, когда Джордж предлагает всем примерить испанские маски смерти. Сцена очень эффектная: в центре горят свечи, Марта упивается фантазиями о несуществующем сыне, параллельно Джордж монотонно читает молитву, лица спрятаны за вычурными изображениями черепов. Зритель понимает, что игра близится к развязке. Сын «погибает». Марта упрекает мужа в том, что он не имел права решать такие вопросы в одиночку, но исправить уже ничего нельзя. Конец ли это игры или начало новой забавы?! Если в первом действии чудачества профессорской четы кажутся смешными и безобидными, то второй акт — в опустевшем пространстве, словно на выжженном плато — раскрывает настоящую трагедию.
«Я не знаю, что будет с героями после этой сумасшедшей пьяной ночи. Мне кажется, обе пары изменятся», — режиссер решает придать финалу фантастический оттенок. В пьесе Олби часто появляется образ Луны, что может быть метафорой одиночества или скрывать в себе подсказку. Известно, что во время полнолуния у людей с различными психическими расстройствами происходит обострение, не случайно ведь Джордж всячески намекает на раздвоение личности жены. Марта-оборотень, наверное, первой когда-то давно затеяла игру в воображаемого сына, и она же готова обольстить Ника.
Но в конце спектакля Марта нисколько не похожа на победительницу, она как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку, скрутилась калачиком и беззащитно прижимается к супругу. «Я боюсь Вирджинии Вулф…» — повторяет она, что можно перевести как: «Я боюсь сойти с ума». Возможно, свет Луны исцелит Марту и Джорджа и подарит ощущение правды, но сделает ли это их счастливыми?
Данил Чащин закольцовывает постановку: в прологе зрители видят маленького мальчика на велосипеде, а в финале уже пустой велосипед медленно скользит по авансцене. Фантом развеивается, как и ночь за окном. Джордж говорит Марте: «Завтра будет воскресенье. И мы должны попробовать жить дальше», что значит жить без иллюзий, без призраков.