Саранча

Эту пьесу ставят сразу несколько театров, хотя она циничная и жесткая. В чем причина ее успеха?

Oтчасти Срблянович близка к тем поискам, что осуществляет Владимир Сорокин, «издеваясь» над русским языком. Тяга к запретному, некрасивому, уродливому присутствует в ее тексте. Возможно, потому что мы, как и социалистическая Югославия, долгое время были ханжами. А теперь возник интерес к уродству, которое в гипертрофированном виде так же любопытно, как и красота. Каждому хочется «заглянуть в щелочку», посмотреть на порок и сравнить с собой. В этом, наверное, и секрет успеха пьесы. И еще: пьеса многоплановая, и главную тему невозможно сформулировать. Можно называть «любовь», «конец века», «одиночество» — и это еще не все. И еще она общечеловеческая. После этой пьесы кажется, что христианские принципы уже не работают. Но, по-моему, Срблянович говорит об этом с горечью и черным юмором.

Вы играете странного персонажа, которого нет в пьесе Биляны Срблянович. Это — некий голос автора. Почему он появился в постановке?

Я думаю, в хорошей пьесе, как и в хорошей книге, прежде всего важен сюжет. Срблянович — прекрасный драматург, и не использовать ее ремарки было бы преступлением. Кроме того, когда возникает взгляд со стороны, этот текст превращается в притчу. Понятно, что в пьесе героями руководит автор. И мой герой становится силой, которая закручивает эту историю. Но иногда персонажи выходят из-под контроля. Я как автор хотел бы их остановить, но все — поехали дальше, и в этом необычность пьесы.

Какого зрителя вы хотите увидеть на спектакле?

Умного. Который готов к испытаниям, потому что в основе нашего спектакля необычный материал, и он многих может шокировать.