Декабрьские вечера Святослава Рихтера

Отправной точкой в карьере любого пианиста (если это действительно серьезная карьера) становится, как правило, какая-нибудь случайность. Классический вариант — срочный выход на замену заболевшему коллеге. Более редкий пример — когда какая-нибудь знаменитость мимоходом где-то слышит молодое дарование и берет его под свою опеку. Но в карьере поляка Петра Андершевского случайности почему-то всегда заменялись нелепостями. В 1990 году у него были все шансы стать финалистом одного из престижнейших конкурсов мира — состязания пианистов в Лидсе. Симпатичному музыканту благоволили все — жюри, публика, пресса, — но во время выступления на втором туре Андершевский без всяких видимых причин снял руки с клавиатуры и ушел за кулисы, оставив всех в недоумении. Как он потом объяснял — ему активно не понравилась собственная игра, и он решил ретироваться.

Спустя год Андершевский опять испытал приступ неуверенности в себе — в Варшаву приезжал его кумир Святослав Рихтер, и поляк хотел во что бы то ни стало познакомиться со старшим коллегой. В день концерта, перед утренней репетицией, пианист тайком от охраны пробрался в зал, лег на пол и обратился в слух — Рихтер вышел на сцену, сделал круг почета по ней, спустился в зал, поглазел на галерку и удалился. Уже потом расстроенному Андершевскому объяснили, что маэстро никогда не прикасается к роялю перед выступлением, а просто приходит и изучает особенности зала. Правда, в тот же вечер он уже сидел рядом с Рихтером и переворачивал ему страницы (эту функцию обычно выполняла девушка, но патриарх объяснил, что женский бюст на близком расстоянии отвлекает его от клавиатуры). А спустя несколько лет познакомился с режиссером Бруно Монсенжоном — другом и биографом Рихтера, который, недолго думая, решил снять об Андершевском фильм, наподобие того, который уже снял о Святославе Теофиловиче.

Музыкальным материалом для фильма были выбраны "Диабелли-вариации" Бетховена — длинный и изматывающий цикл, который пианисты редко включают в программу — такой он сложный и невыигрышный. Для Андершевского, как раньше и для Рихтера, бетховенские вариации представлялись непокоренной вершиной, идеальной для того, чтобы продемонстрировать интеллект, умение выстроить архитектонику крупной формы и разнообразие исполнительских приемов. Результат работы над циклом в студии оказался таков, что Монсенжон, обладающий значительным авторитетом в музыкальном мире, в своих публичных высказываниях не постеснялся провести параллели между Андершевским, Рихтером и Гульдом. После выхода этой документальной ленты ее главному герою уже не приходилось обивать пороги артистических агентств и предлагать себя.

Сейчас, будучи уже одним из самых известных европейских пианистов и надеждой всей польской нации, Андершевский по-прежнему не желает тянуть лямку публичной персоны. Он выглядит красавчиком только на студийных фотосессиях, не любит, когда ему навязывают чужие вкусы и указывают, что играть (в этом случае он отказывается от ангажементов). Он замкнут в себе и полностью погружен в музыку. На "Декабрьских вечерах" ему будет хорошо — воздух здесь по-прежнему пропитан эпохой Рихтера и публика готова принять Андершевского таким, какой он есть.