Багровый пик (фильм, 2015)

Когда Эдит Кушинг (Миа Васиковска) было десять, призрак покойной мамы — костлявые пальцы, запавший череп лица, дух разложения — прилег к ней в кровать со словами: «Остерегайся Багрового пика». Повзрослев, впечатлительная девушка от потусторонних сил отделаться так и не сможет — и, вдохновляясь примером Мэри Шелли, даже начнет писать романы о призраках и душевном мраке. «Может, о любви лучше что-нибудь напишете?» — ухмыльнется издатель. «Призраки — только метафора», — ответит она, но все-таки возьмется за романтику. Благо в ее родной Баффало вот-вот приедет таинственный английский дворянин Шарп (Том Хиддлстон) с ледяной красавицей-сестрой (Джессика Честейн) и немедленно разобьет невинной Эдит сердце. Багровый пик — точка, где сойдутся романтика и готика, любовь и привидения, а заодно семейное поместье Шарпов, — не заставит себя ждать.

Новый фильм Гильермо Дель Торо, человека, с равным успехом способного снять и причудливый ретрохоррор («Лабиринт Фавна»), и эксцентричный комикс («Хеллбой»), на полном серьезе орудует в жанре викторианской готической новеллы, для которой запредельная романтика важна не менее, чем присутствие потусторонних сил. Серьезное, преданное отношение к анахроничному жанру (авторы в диапазоне от сестер Бронте до Лавкрафтра здесь цитируются, упоминаются, копируются дословно) не мешает Дель Торо довести и его до обаятельного (по большей части) абсурда. Именно благодаря такому подходу устаревшая, оставшаяся где-то на рубеже ХХ века формула и оживает.

В самом деле. Гипертрофированная романтичность викторианской литературы здесь воплощается гиперконтрастной палитрой красок, визуальным рядом, который слепит ярко-алыми платьями и еще более красной кровью и впечатляет ридлискоттовскими мегаснежинками. Потусторонние силы предстают созданиями, пугающе телесными, полуразложившимися трупами — а не невесомыми привидениями. Бесконечность любви то и дело оборачивается безумием, запредельностью сексуального желания, а борьба добра со злом — чрезмерным насилием, раскроенными черепами и ножами, воткнутыми в щеки. Но, главное, Дель Торо, как бы ни нагнетал мрака и романтики, не забывает то и дело пошутить: остроумно настроенный зритель даже увидит в «Багровом пике» историю впечатлительной американской варварки, ворвавшейся в чопорный английский жанр, чтобы отвесить пощечин его рахитичным героям. Причем лопатой.