Зеркала (2013 год)

Коктебель, 1911-й. Девятнадцатилетняя Марина Цветаева (Виктория Исакова), только что выпустившая свою первую книгу стихов, завороженно смотрит за финалом любительской постановки «Медеи», разыгрываемой прямо на каменистом пляже: дурная весть, замученные дети, самоубийство. В тот же день юную поэтессу познакомят с гимназистом Сергеем Эфроном (Роман Полянский), тем самым будто бы закручивая спираль событий, которая сделает саму Цветаеву, чересчур бойкую, болезненно прямолинейную девушку с даром к хлестким формулировкам и остроугольной прической, подобием Медеи — и героиней, наверное, самой трагической в богатой на поломанные судьбы истории русской литературы ХХ века.

Удачно найденная рифма между Цветаевой и Медеей — заслуга сценаристки Анастасии Саркисян, ученицы Арабова, с тем же бесстрашием, что и мэтр, берущейся за некоторую психологическую мифологизацию исторических персонажей. Ее Цветаева — раздираемая внутренними противоречиями (разбитый на главы фильм начинается с говорящего «Душа и плоть»), вызывающая огонь несчастий на себя мученица, ни в чем не ищущая легких путей. Другое дело, что «Зеркала», вдумчиво написанные и уверенно сыгранные, в своем финальном виде историю поэтессы отчаянно, заметно утрируют — и тут дело может быть только в режиссуре. Марина Мигунова топит кадр в пошлой сепии, выпячивает элементы ретро и каждый раз выбирает телевизионные по уровню оригинальности режиссерские решения. Обесценивает тем самым драму своей героини — не находя той поэзии кадра, что была бы достойна поэзии ее языка.