Все на продажу!

Как вкусно лет сто назад изображали, завлекая покупателя, хлеб и всякие «овощи, фрукты». Какую реалистичную, просто натуральную вывешивали обувь у сапожных мастерских. Какие соблазнительные выставляли манекены в модных лавках. Только парившему в облаках, равнодушному к быту поэту могло показаться, что «улица корчится безъязыкая», — пока Маяковский сетовал на то, что городу «нечем разговаривать и кричать», Ларионов пропагандировал примитивы, братья Зданевичи с приятелем Ле Дантю открывали Пиросманишвили. Быстрая и громкая слава спасла произведения замечательного художника: не ведающие, что творят, не ценившие важность и ценность промышленного дизайна владельцы магазинов вывески не берегли, по мере надобности заменяли, замазывали, рисовали новые поверх прежних. Выжившие в непростых условиях настенные украшения смела — вместе с частной собственностью — нуждавшаяся лишь в идеологической рекламе советская власть, так что дореволюционных оригинальных работ сохранилось немного: для выставки их доставали из музеев истории Санкт-Петербурга и Москвы, Исторического музея, Музея В. В. Маяковского, Третьяковской галереи, частных собраний. Вызывая ностальгию по царских временам порядку и уверенности в завтрашнем дне, умиление и простодушием замысла, и кустарной его реализацией, вывески соблазняли авангардистов языком ясным, доступным, истинно народным. Упражнения безвестных мастеров рекламы вдохновляли художников и фотографов, открывавших свежесть и новизну языка улиц, попадали в объективы камер и на выставки. «Натюрморты» «Бубновых валетов», уличные сценки Мстислава Добужинского, вдохновленные стенными росписями персонажи Михаила Ларионова с подлинными примитивами конкурируют на равных — отменяя глубину и объемы, заимствуют формы, развивают темы, переигрывая сюжеты, имитируют стилистику.