Внеклассное чтение. Шесть историй про любовь
О спектакле
Молодые актеры и режиссеры учатся из деталей склады-
вать картину мира, но пока получаются только картинки.
Если с утверждением передовой критической мысли, что «театр умер», еще кое-кто сегодня и спорит: мол, не было такого периода в истории театра, когда продвинутые умы не хоронили бы его навсегда, то с гибелью отечественной театральной школы как-то принято соглашаться. И впрямь, глянешь в телевизор — в сериалах сплошь молодые актеры и сплошь халтура неумелая. Сядут на один приемчик, и скачут на нем из сюжета в сюжет.
Ну так то в сериалах. А в театрах за последние сезона три-четыре появились очень даже миленькие компании, за которыми Time Out пристально следит. Школам Фоменко, Женовача, Кудряшова, Крымова в ГИТИСе, Гинкаса, Райкина
в Школе-студии МХАТ, Погребничко в «Щуке» нами уж столько комплиментов выдано, что пора и призадуматься. Например, о том, готовы ли выпускники этих школ
к самостоятельному плаванию.
Пока очевидно, что все они отлично вписываются в театры своих учителей, приняли их веру, освоили их стиль. А что у них своего? Режиссер Леонид Хейфец свою
мастерскую в ГИТИСе ни на какой конкретный театр не ориентировал — пусть каждый попробует создать свой. С первого учебного года он на режиссерско-актерский курс позвал новодрамовцев во главе с Михаилом Угаровым. За пять лет обучения они пропустили через юные умы тонны еще тепленьких, порой прямо из-под авторского пера драматических текстов. Немудрено, что свою дебютную
коллективную премьеру в Центре драматургии и режиссуры Казанцева/Рощина выпускники назвали «Внеклассное чтение».
Четыре новых режиссера — Олеся Невмержицкая, Виктория
Звягина, Кирилл Лоскутов и Рустем Фесак — поставили шесть сценок по очень разным историям любви очень разных авторов: от Татьяны Толстой до Юрия Мамлеева. Получилась некая коммунальная квартира без времени и пространства. Вроде все мило и живо: там точная деталь найдена, здесь остроумный прием. Актеры органичны, музыкальны, даже умелы. Но все, что они делают c таким искренним увлечением, похоже на старательно исполненные упражнения.
Их собственной любви или хотя бы их ожиданий любви в спектакле нет. Есть только огромное желание показать свой вновь приобретенный профессионализм. Вроде так просто: и «ручки» умелые, и «ножки» очаровательные,
и к «огуречику» в правильных местах пририсованы, а «человечек» как-то не вышел.