Лысота по-американски
Привет и приятного аппетита! Мне сказали, вы там чай пьете, да? Ага. Ведь я – «зеленый»… В смысле, не как Халк, просто люблю зеленый чай. Стараюсь пить без сахара, чтобы чувствовать оттенки вкусов различных смесей. Так что я, конечно, не «чайник» в чайном деле (смеется).
У вас и концерт запланирован на открытии чайного магазина. Не кажется, что это некоторое понижение уровня – после стадионов? Нет, вовсе нет. С чего бы? Весь смысл моего, можно сказать, дела заключается в создании мест, где могут встретиться и пообщаться другие люди, артисты и творческие личности. Вот и все. Создать маленький круг общения не менее важно, чем наколотить кучу денег, играя во всяких колизееподобных аренах… Хотя, если вам хочется видеть в этом «понижение уровня» – вперед, не стесняйте себя в критике.
Кстати, я читал много интервью, где вы говорите о том, что в юности любили Black Sabbath и Rush – группы, которые не считаются, скажем, «крутыми», чье творчество было принято критически. Всю эту «критическую массу» я заметил гораздо позже, в то время, когда сам стал мишенью для прессы. Там, где я вырос, все считали, что эти команды играют круто. Так что я не был одинок в своих предпочтениях.
Мне кажется, большая часть людей не способна проявлять преданность подзабытым кумирам так открыто… На ум приходят только болельщики реслинга… Мне нравится контркультура, понимаете? И мне нравится, что контркультура не обязательно оценивается по заслугам большинством. Вы можете лучше понять меня, если вспомните мою музыку. Я написал гораздо более хитовые песни, чем многие поп-исполнители, которые сделали успешные карьеры, и все же меня рассматривают как аутсайдера, потому что я никогда не буду делать «фуфло за бабло» (смеется).
Вы все еще чувствуете себя изгоем? Да. Конечно. Я думаю, что все меняется, но… Смотрю вот на других музыкантов, так легче ориентироваться. Например, Нил Янг – не просто очередной чертик из шкатулки индустрии, а музыкант-философ, упрямо гнущий свою линию, избегающий прямого пути в чарты и кошельки. И в конце концов общественность начинает «врубаться» в таких, видит, что они имеют внутреннюю ценность, и начинает относиться к ним иначе. Я вроде бы на этом пути. Думаю, что это произошло в последние пять лет – Нил Янг и, например, The Cure поднялись очень высоко, по-настоящему состоялись – это заслуженный успех. Бла-бла-бла, я мог бы продолжать и продолжать, но я уверен, что вы сами читали прессу и видели чарты.
Как вы думаете, спустя 30 лет взлетов и падений у вас получилось занять свою нишу – место The Smashing Pumpkins в мире музыкального бизнеса, отдельную полку в магазине? Или нет? Думаю, что проделал хорошую работу в этом направлении. Самое главное достижение – сохранение творческой независимости, конечно, потому что, скажем, мир бизнеса рок-музыки работает по принципу «тупой и еще тупее». Затупить все острые грани, упростить вашу музыку и сделать ее более понятной для воротил индустрии, чтобы ее быстрее купили – вот чем занимаются продюсеры. Звукозаписывающий бизнес идейно пуст, почти мертв, и он продолжает поддерживать себя на искусственном дыхании. С другой стороны, существует андерграундная планетка, обитатели которой делают странные записи в подвале – но кому они нужны? И посередине между мирами мейджора и андерграунда – куча художников, которые строят сообщества для поиска своей аудитории. Так и получается, что в одной точке сходятся и накопленный опыт, и что-то личное, и выступления в магазине чая – и борьба за те вещи, которые вы считаете правильными. Все складывается вместе. И вы не можете разложить это по полочкам, сказать: «Я не люблю свою старую песню, теперь мы стали звучать “более лучше”». Это тупое старое мышление.
Да, я согласен. Очень признателен вам, спасибо, что нашли время поговорить. Это было здорово. Спасибо вам за интересную прогулку в моей голове! (смеется).