«Федра. Золотой колос»

Андрей Жолдак — режиссерское имя, интерес к которому в нашем городе связывают с фестивалем "Балтийский дом". Именно там открыли украинского кудесника, умеющего превратить в скандал любую постановку. Например, спектакль "Ромео и Джульетта", поставленный в Харьковском драматическом театре, у нас увидят только на мастер-классе "Как убить плохого актера". По заявлениям организаторов, показывать спектакль "вживую" запретило чуть ли не украинское посольство: как порочащий облик страны за ее пределами. Зато покажут последнюю московскую премьеру, в которой режиссер расправился с классицистской трагедией. В этом спектакле Жолдак продемонстрировал свой фирменный стиль, выработанный за годы кромсания классических текстов. Его спектакли — такое театральное барокко. В них много "плоти и крови". Уровень адреналина критический. Жолдаку ничего не стоит раздеть актеров догола и посадить на поводки, заставив лаять. Или, как это было в "Чайке", построить на сцене гигантскую мясорубку.

В интерпретации экспериментатора Жолдака "Федра" Жана Расина обросла современным текстом, а само действие перенеслось в середину ХХ века. Сложносочиненное произведение харьковского радикала включает в себя игры с пространством и временем, жанрами и стилями и даже попытку перевести действие с театрального языка на кинематографический.

Спектакль начинается с мышей. На большом экране над сценой (на который затем будут проецироваться крупные планы актеров) над белыми красноглазыми зверьками проводят опыты, подводя к их лапкам проводки с током. Такой же дергающейся, как от электрического разряда, будет героиня Марии Мироновой, жена советского партийца Вера Ивановна, которая сошла с ума от любви к мальчику и вообразила себя Федрой.

Жолдак приготовил многослойный пирог, в котором одно событие имеет несколько значений, а актер может играть по несколько ролей. Так, мальчик-даун (Евгений Ткачук) оборачивается то расиновским Ипполитом, то современным официантом, то бандитом.

Но мозаичная структура спектакля не распадается, и "Федра" не выглядит чередой номеров. Сочиняет ли Жолдак кроссворд, разгадывает ли уравнение с несколькими неизвестными — его актеры аккумулируют на сцене такой заряд энергии, связанной с неуправляемыми силами внутри человека, что напряжения хватает от начала действия до самого финала. К которому зритель рискует испытать на себе практически те же ощущения, что мыши на экране.