Dralion

Цирк дю Солей – это как голливудский блокбастер среди малобюджетных сериалов. Его постановки по масштабу и красоте сравнимы с декорациями к кино и сами по себе достойны зрителей. Это не классический цирк, но шоу нового времени. Постановщиками выступают театральные режиссеры, и темой представления может стать что угодно – от сказки про любовь до байопика Майкла Джексона.

В Петербург дю Солей привозит уже четвертую постановку. В этот раз это Dralion – философская притча о единстве миров. В команду цирка входят артисты более чем 50 национальностей, так что создание этнического шоу было вопросом времени. В Dralion соединяются Азия и Европа, дракон и лев, на фоне четырех стихий: огня, воды, земли и воздуха. Центральный объект арены – гигантское сооружение, которое напоминает футуристический азиатский храм. Эта металлическая конструкция шириной 18 метров и высотой 8 метров одновременно является и трамплином для прыжков, и площадкой, на которую приземляются исполнители трюков на батуте. Батутисты разбегаются по стене храма, как кошки – или спайдермены, скажут дети. Сквозными персонажами в шоу являются Азала (Воздух), Гайя (Земля), Океана (Вода) и Яо (Огонь), а также Маленький Будда – избранное дитя, мечтающее быть обычным ребенком, и Кала, живущий в самом сердце колеса, символизирующего время и его бесконечность. Колесо из скрещенных обручей – пристанище Калы – акробатический снаряд, которым управляет артист, находящийся внутри. Китайские гимнастки символизируют текучесть воды и не просто завязывают свои тела в узел, но плетут такое макраме, что наличие костей в их организмах вызывает сомнения. Воздушные гимнасты пользуются поддержкой явно только для красоты, потому что и сами умеют летать, акробаты выстраиваются в трехъярусную пирамиду из 11 человек, а балансирующая на руках трюкачка пристыдит любого йога. Кажется, что на арене работают не артисты, а сверкающие идеальные машины, потому что не может человек выделывать такие штуки. И в этом единственный минус шоу – выхолощенность и безупречность не оставляют места сопереживанию, ведь роботы, наверное, и не такое могут.