Сольный концерт Николая Луганского
О спектакле
Этот выпускник Московской консерватории вышел на большую сцену в самом начале девяностых – трудно представить себе эпоху, менее подходящую для карьерного старта. Один за другим с концертной эстрады и из жизни уходили столпы советского искусства, музыканты среднего поколения бросались обустраивать судьбы на Западе, публика по-прежнему желала внимать и окормляться – и только-только заявившей о себе молодежи приходилось работать за троих. В понесшем особенно тяжкие потери фортепианном эшелоне главные надежды возлагались как раз на Николая Луганского – среди рожденных в начале 1970-х и в самом деле не было пианиста более перспективного. Но Луганскому не везло: на стратегически важных конкурсе имени Рахманинова (1990) и конкурсе имени Чайковского (1994) его дважды удостаивали серебра, хотя всем было ясно, что он заслуживал по меньшей мере золота. Все потому, что аристократичный и утонченный интроверт Луганский никак не вписывался в систему представлений о том, как должен выглядеть отечественный пианист номер один. Месяц назад Луганскому исполнилось сорок, и на Западе его по-прежнему ценят и любят куда больше, чем на родине — а зря: в соверменной России музыкантов, которые сравнились бы с ним в плане самобытности дарования, можно пересчитать по пальцам одной руки. В программе филармонического вечера — извлеченный из архивной пыли раритет, Первая соната Рахманинова, и эффектная подборка романтических шлягеров: Четвертая баллада и Баркарола Шопена плюс брамсовские Вариации на тему Шумана.
Этот выпускник Московской консерватории вышел на большую сцену в самом начале девяностых – трудно представить себе эпоху, менее подходящую для карьерного старта. Один за другим с концертной эстрады и из жизни уходили столпы советского искусства, музыканты среднего поколения бросались обустраивать судьбы на Западе, публика по-прежнему желала внимать и окормляться – и только-только заявившей о себе молодежи приходилось работать за троих. В понесшем особенно тяжкие потери фортепианном эшелоне главные надежды возлагались как раз на Николая Луганского – среди рожденных в начале 1970-х и в самом деле не было пианиста более перспективного. Но Луганскому не везло: на стратегически важных конкурсе имени Рахманинова (1990) и конкурсе имени Чайковского (1994) его дважды удостаивали серебра, хотя всем было ясно, что он заслуживал по меньшей мере золота. Все потому, что аристократичный и утонченный интроверт Луганский никак не вписывался в систему представлений о том, как должен выглядеть отечественный пианист номер один. Месяц назад Луганскому исполнилось сорок, и на Западе его по-прежнему ценят и любят куда больше, чем на родине — а зря: в соверменной России музыкантов, которые сравнились бы с ним в плане самобытности дарования, можно пересчитать по пальцам одной руки. В программе филармонического вечера — извлеченный из архивной пыли раритет, Первая соната Рахманинова, и эффектная подборка романтических шлягеров: Четвертая баллада и Баркарола Шопена плюс брамсовские Вариации на тему Шумана.