Джон Зорн с проектом «Painkiller»

Деятельность Джона Зорна в целом — это утвердительный ответ на вопрос: «Разве можно так?» «Еще как можно», — завывает озверевший саксофон, выныривая из кипящего звукового бульона, под которым Зорн поддерживает огонь уже тридцать лет. Сам он, вероятно, не считает, сколько записал альбомов, с кем играл и какие направления осваивал. Зорн двигается не вперед, а во все стороны сразу. Его сознание сформировалось вне поп-музыки, точнее, где-то рядом, быть может, слегка над. Своего кумира и духовного учителя Орнетта Колумена он слушал через усвоенных в ранней юности Гарри Парча и Джона Кейджа. Свои опыты по моделированию хаоса и вторичному выделению чистого звука он осуществлял без помощи академических музыкантов, отдавая предпочтение отмороженным звуковым террористам из группы Napalm Death. Демонстративно радикальные работы Зорна в русле академического авангарда слушать не просто тяжело, но в каком-то смысле и невозможно. Они не для этого. Чистое самовыражение, призрак абсолютной свободы, поединок художника и материала, для которого не нужна аудитория — это 1970-е и чуть-чуть 1980-е годы, начальная пора. Такой максимализм — чуть ли не обязательный этап в становлении настоящего авангардиста. Рок-н-ролл начался в 1987 году, когда Зорн издал альбом Spillaine — посвящение автору детективов Марку Спиллейну, саркастический поклон поп-культуре, букет стилей от чикагского блюза до калифорнийского трэша, в составлении которого приняло участие около сотни человек. От экспериментов со звуком как с природным явлением Зорн перешел к ироничным хеппенингам, начал высмеивать масскульт, чтобы слиться с ним до неузнаваемости. Широкая публика знает его с конца 1980-х годов как автора трех параллельных проектов — Naked City, Masada и Painkiller. Первый — это гибрид фри-джаза и хардкора, сошедшая с рельс кабинка американских горок, смешная и страшная одновременно. Одно из лучших достижений проекта — альбом 1991 года Grand Guignol, представляющий собой рецидив академического авангарда в роковой обработке. Совсем
другая история — Masada, связанная с еврейскими корнями Зорна, который в рамках проекта немедленно превращается в
обыкновенного Зорина. Ни академистов, ни металлистов, сплошной клезмер на двух саксофонах сразу. Созданный в рамках движения «Радикальная еврейская культура» звукозаписывающий лейбл Tzadik считается теперь законодателем авангардной моды в США. И наконец, третий проект — это Painkiller, с которым Зорн и отправился в тур этого года. Провозглашенный им стиль «джаз-кор» — затея, генетически близкая Naked City, но еще более жуткая и скоростная. Из чего можно сделать вывод, что Зорн и его музыканты изгоняют боль дедовским способом — через ее усиление. Эффективность проверена.