Новая экспозиция Музея современного искусства
Я правильно поняла — вы делаете новую экспозицию, но не постоянную?
На три месяца. Если какие-то элементы приживутся в музее, сохранятся как образ жизни, значит, мы не зря работали. Ведь, как мне кажется, реконструкция важнее не в здании, а в собственных мозгах.
Мозги — это хорошо. Тем более, что труд, насколько я поняла, был коллективный?
Участвовали сотрудники музея, хранители, директор Василий Церетели и я. Сотрудники научного отдела — люди совсем юные, многим меньше тридцати. Так что иногда наши занятия напоминали курсы молодого бойца. У нас же на кураторов в МГУ не учат, знания приобретаются опытным путем.
И что стало главной проблемой?
Здание на Петровке. Вроде и старое, а какое-то бесхарактерное. Все внутренности когда-то из лучших побуждений покрасили в белый цвет, но современному искусству в нем все равно неудобно. В каком-то смысле казаковский особняк — модель новой России, которой выставка хронологически соответствует.
Мы должны были вжиться в этот дом, не побеждать пространство, а попытаться его разговорить… Два месяца я приходил сюда как на службу. За это время мы расследовали историю дома, а она оказалась очень непростой: ведь кроме купеческого особняка дом побывал и гимназией и медицинским институтом. Не так давно здесь появились две немолодые женщины, реставраторы, и, между прочим, вдруг рассказали, что в нишах парадной лестницы спрятаны роскошные гризайли: «Мы ведь умрем, и никто уже не вспомнит». Вот так совместными усилиями, как могли, восстанавливали утраченную память.
Зачем?
Ну… вот вы не знаете, куда повесить культовые «Хлеба» Осмоловского, а когда на плане особняка появляется экспликация, а в ней среди прочего обозначена комната «сервизная», а ее окно смотрит на колокольню монастыря… то можно даже не сомневаться, работа художника и пространство нашли друг друга. И таких примеров у нас много.
И как в итоге все распределилось?
Смотрите — в доме три этажа: городской с конторами и магазином, парадный бельэтаж, жилой. Эта структура практически не менялась при всех обитателях. Мы ее и не меняем. Работы, повествующие о публичном, сакральном, утопическом располагаются на втором этаже. О личном, телесном, памятном — на третьем. На первом — своеобразный минимаркет пополам с кинотеатром. В коридорах не выставляем ничего, хотя они у нас стали цветными. И стулья стоят в чехлах, на них — каталоги предыдущих выставок. Захочешь сесть — возьмешь в руки книжку. А вот дверей нет. Сняли.
«День открытых дверей»