Василий Аксенов: ушел последний стиляга
Когда говорят «живой классик литературы», представляют старичка с опрятной, как у Тургенева или Чехова, или неопрятной, как у Льва Толстого, бородой. К Аксенову это не относится. Он никогда не был стариком, а его тексты слишком сильно отличались от всех прочих шестидесятнических, чтобы к ним можно было применить понятие моды.
Опубликованные в журнале «Юность» дебютные повести «Коллеги» и «Звездный билет», вышедшие уже после приезда «антисоветчика» Аксенова в Америку роман «Ожог» (воспоминания о юности, проведенной в Магаданской области вместе с высланной матерью), антиутопия «Остров Крым», сборник рассказов «Право на остров», «Скажи изюм», «В поисках грустного бэби», трилогия «Московская сага», роман «Желток яйца» (написан по-английски, затем переведен автором на русский), сборник рассказов «Негатив положительного героя», «Новый сладостный стиль» (посвященный жизни советской эмиграции в США), «Кесарево свечение»… Разумеется, странно говорить про эти книги, как про творения шестидесятника. Аксенов быстро вырос из этого слова, придуманного Станиславом Рассадиным. Его последние романы — «Вольтерьянцы и вольтерьянки», «Москва-ква-ква», «Редкие земли» — произведения просто большого писателя, а не автора из эпохи 40-летней давности.
Аксенов не был стариком. Он так и остался пижоном, стилягой и космополитом. Он умел носить шейный платок. Из всей Москвы только он мог рассказать, как в начале 1950-х гуляли по ФрунзЕ (Фрунзенская набережная), и почему было принято ходить в ресторан «Аврора» на Петровских линиях, где играл джаз, и в ресторан на ипподром, где собирались те, кого до революции называли спортсменами: игроки, бильярдисты, люди, связанные с футболом или со спортивным клубом ВВС.
Только Аксенов мог рассказать, что в начале 50-х настоящий джаз в СССР нужно было ездить слушать в Вильнюс, а ужинать — в ресторане гостиницы «Неринга» (дав швейцару 25 рублей — иначе будешь стоять в очереди). Что на танцах свинговали, но слова «свинг» тогда еще не было, и называлось это «бацать стилем». Что были полуподпольные танцы, для которых по субботам арендовали школы. Теперь этого никто не помнит и рассказать про это некому. Вместе с человеком ушло время.