Большой зал консерватории — конец эпохи
Летом 2010 года федеральные власти обещают точно закрыть на капитальный ремонт святая святых московского меломана — Большой зал консерватории.
*Сама новость бомбой не стала — БЗК, как для удобства лучший концертный зал Москвы именуют в народе, обещали закрыть столько раз, что в эти обещания давно никто не верит. Но в следующем году все будет по-взрослому. И вот как раз последний день работы консерваторской обители может стать окончанием целой эпохи.*
Потому что когда БЗК откроют — вроде как ровно через год — его больше может не быть. То есть формально он будет — такой же красивый, с портретами композиторов, нарядным органом и бабушками-капельдинершами, но из него может исчезнуть главное, чем восхищается весь музыкальный мир — акустика. Именно своей акустикой Большой зал консерватории и уникален — выйдя на сцену, ты можешь прошептать одну фразу, и сидящий от тебя на расстоянии броска камнем слушатель, забравшийся на самую галерку, услышит эту фразу, как будто ты шепнул ее ему на ухо. Удачная акустика концертных залов — вещь вообще таинственная, рецептов для ее устройства практически нет, но почему-то мастера, строившие в XIX веке и раньше, ее добивались, а сейчас на два новых помещения с приличной акустикой приходятся десять, где глухо, как в танке. Идеальный пример — Дом музыки на Красных Холмах, в котором об акустике вспомнили где-то на этапе отделки лестниц. Но когда зал уже построили и сдали в эксплуатацию, пытаться переделать акустику бесполезно: это все равно как от рождения слепому человеку купить очки.
А у нас акустические параметры не учитываются не только при строительстве, но и при капитальной реконструкции. Говорят, когда в начале 70-х ремонтировали Колонный зал Дома союзов, рабочие долго удивлялись, почему массивные белые колонны по периметру зала внутри пустые — и, недолго думая, «для долговечности» залили пустоты бетоном. Им было невдомек, что эта самая пустота помогает акустическому резонансу. Акустика Колонного зала безнадежно испортилась — это признают все. Шанс, что такая же история может приключиться и с БЗК, есть, особенно если этот ремонт, как и любой в Москве, доверят гастарбайтерам, а назначенные уполномоченные лица будут стремиться к тому, чтобы «сделать красиво». То есть, конечно, мраморной крошки, веселенького ламината и гипсовых загогулин мы не увидим; но из зала может исчезнуть его живое дыхание.