Бэтман Аполло
Как будто вдохновленный великим шведским мистиком и визионером Эммануэлем Сведенборгом, давшим подробное описание небесной иерархии и субординации внутри ангельских сил, Виктор Пелевин в своем новом романе достраивает вампирскую вселенную, космическую империю вампиров, начало описанию которой было положено в романе «АмпирV». Впрочем, если говорить о литературно-мистических образцах, то с не меньшим успехом можно было бы назвать и другие источники — знаменитую «Книгу мертвых», например.
Пелевин водит своего читателя по лабиринтам инобытия и знакомит с разными существами своей теогонии. В подчинении у верховного божества — Великого Вампира находятся боги (Дракула, он же Дионис), могущественные демоны (Великая Мышь, она же Иштар, Бэтман Аполло — своего рода атлантическая ипостась Иштар), наконец, вампиры разной степени продвинутости (то есть в разных отношениях находящиеся с инобытийными мирами). На низшей ступени этой онтологической лестницы помещаются люди, своего рода дойные коровы вампиров. Замутненное сознание людей, их находящийся под властью иллюзий и страдающий от рефлексии «разум Б», производит некую тонкую субстанцию, которой питаются вампиры — «баблос».
Вампиры управляют людьми, манипулируя их разумом, опираясь на доминантные понятия в искусстве внушения иллюзий — «дискурс» и «гламур» (подробный анализ этих категорий приводился в романе «АмпирV»). В новом романе, помимо не раз упоминавшихся у Пелевина средств удержании человечества во мраке неведения — телевидения, интернета, компьютерных игр и т.д. — вводится еще и «протест». «Протест», спровоцированный вампирской элитой — еще один способ скрыть от человека истинный порядок вещей.
«Бэтман Аполло», по существу — мистико-философский трактат. Вначале даются основные понятия. Затем, с началом действия собственно романа, — читатель погружается в пространные комментарии и объяснения этих основных понятий, которые перемежаются описаниями (вполне психоделического свойства) различных уровней вампирского бытия. Путешествию по этим уровням помогает любовная интрига (для любви и страсти у Пелевина нет пространственных преград). В этой описательной же части дается и фельетонная составляющая (аллегорическое изображение российских политических событий последнего года). Наконец, завершается роман публицистическим Приложением, дополнением к основному тексту.
Следовать за героями, следить за пространным повествованием «Бэтмана Аполло», прямо скажем, не просто. Слишком уж насыщен «мистический дискурс» в этом произведении Пелевина, слишком уж подробен, дотошен и суггестивен писатель, что отражается и на стиле. Он как будто стал более тяжеловесен, почти проповедническая серьезность в нем явно преобладает, подавляет иронию. Кажется, что Пелевин вовсе даже не смеется, не шутит, а по-настоящему раздражается и запальчиво утверждает столь близкий сердцу автора буддизм.
Это раздражение (соседствующее с размышлениями о любви, самоотречении, отречении от своего Я и проч.) не может не удивлять, а главное, прорывается как-то неожиданно и беспричинно. Скажем, объяснить, почему в финале романа, в упомянутом мною публицистическом Приложении появляется злая (и это отнюдь не самый сильный эпитет) карикатура на Владимира Сорокина — довольно трудно.