Джейн Эйр

Детство Джейн никак не назовешь лучезарным: смерть родителей, унылое прозябание у злой опекунши, приходская школа-приют для девочек. Холод, голод, телесные наказания, смерть лучшей подруги от чахотки и ханжеские наставления директора, взывающего к христианскому смирению. Но все когда-нибудь заканчивается: отучившись как положено, Джейн получает место гувернантки в поместье Торнфилд, где ей предстоит воспитывать маленькую француженку Адель. Опекун девочки, мистер Рочестер, до поры не показывается, но однажды Джейн видит в тумане загадочного всадника, лишь чудом не сбивающего ее с ног. Так в жизнь Джейн войдут тревожное ожидание, страсть, надежда, горе и разочарование. Одним словом — любовь. «Джейн Эйр» в прочтении Кэри Фукунаги (если что, это мужчина) — не худшая, но, увы, и не лучшая из трех десятков адаптаций готического романа Шарлотты Бронте. В каком-то смысле это практически безупречная британская экранизация: что касается визуального ряда, костюмов и природы, здесь все даже как-то слишком хорошо. Другое дело, что Эдвард Рочестер в исполнении Майкла Фассбендера не очень-то тянет на байронического героя (даже если сравнивать его не с титаном вроде Орсона Уэллса, а, например, с Тимоти Далтоном). А зрителей (и это несмотря на двухчасовой хронометраж) и вовсе оставили без законного хеппи-энда в эпилоге. Главное же, что из готической истории Фукунага умудрился вымарать почти всю готику: ни загадочного света в башне, ни развевающегося за спиной Рочестера плаща, ни зловещих завываний по ночам. Ладно, это, пожалуй что, еще можно было бы если не простить, то понять (в конце концов, «Джейн Эйр» вполне работает и как девичий роман). Но вот чем сценаристу не угодила демоническая швея, догадаться уже труднее. Нельзя же оставлять сумасшедших безнадзорными, а зрителей — скучающими!