«В «Мертвых душах» нелепы все»
— Роман «Старик и ангел» вышел почти одновременно с новой книгой Виктора Пелевина «Бэтман Аполло», и вы отчасти пересекаетесь в смысле ироничного описания протеста. Про Пелевина некоторые критики уже написали, что он обидел их лично…
— Если насмешка этими людьми приравнивается к плевку в душу, то я сочувствую их чувству юмора. Это раз. Во-вторых, хорошему делу насмешкой в душу не плюнешь. А в-третьих, не странно ли, что не у меня одного, да и не у одного Пелевина эти протесты вызывают такое отношение? Знаете, во Франции интеллигенция почти вся левая. Это университетские профессора не в первом поколении, хорошо обеспеченные. Так вот про взгляды таких левых у них говорят «икорный социализм». Вообще ирония по отношению к протестантам, как и к властям, — в традициях сатиры, и особенно в традициях русской сатиры. Достаточно вспомнить Щедрина. У него и губернаторы комически страшные, и восстающие против них — такие же. Иначе это не сатира, а пропагандистский заказ. Это все равно что лирического героя описывать как безукоризненного рыцаря без страха и упрека. Пошлость получится.
— Многие сейчас уверены, что цинизм, столь уместный в последние два десятилетия, в 2012 году сменился чувством искренней гражданственности.
— Для серьезных авторов не бывает такого, чтобы что-то нельзя было трогать. До тех пор пока Гоголь не устанавливал самому себе запретов, было смешно и гениально. В «Мертвых душах» нелепы все. Как только он выработал в себе сентиментально-серьезное отношение к некоторым идеям, тут же возникли «Выбранные места…», неполучившийся второй том «Мертвых душ». Не может современная литература работать исключительно в жанре оды. Тем более оды борцам за свободу. Чтобы получалась ода — нужно самодержавие. Если у нас самодержавие Навального, тогда наверное. Если над чем-то нельзя смеяться, это вызывает у меня большое подозрение. Вот нельзя было смеяться над советской властью. И что?
— Почему вообще отечественная современная проза так редко пишет о сегодняшнем дне?
— Пока существует сатира как жанр, о современности всегда можно писать. Я никаких трудностей не испытывал — это весело. Заметьте, что в романе «Старик и ангел» ироническая интонация усилилась там, где есть приметы сегодняшней жизни. У меня и «Московские сказки» абсолютно сегодняшние, и в сущности они — тоже фантастическая сатира.
— Когда пишешь про современность, всегда есть опасность, что к моменту выхода романа он окажется не о сегодняшнем дне, а о вчерашнем.
— Это неизбежно. Но, на мой взгляд, в этом нет ничего страшного, потому что это дает то расстояние, с которого удобно смотреть на реальность. Когда придумываешь фантастические вещи, особенно фантастическую сатиру, всегда есть возможность, если не угадал, преувеличить. К тому же вся эта линия у меня в романе не так уж сильно привязана к прошлогодним протестам. Скорее, она вообще о власти, оппозиции. Слава богу, у нас еще пока официально не назначают главу оппозиции. А я глубоко убежден, что ситуация, когда официального главу оппозиции будет назначать власть, недалека. Во всяком случае — реальна. Как ни почитаешь законопроекты, которые каждый день вносятся Думой, абсолютное ощущение, что все они написаны писателем-сатириком.